Мисс Бэрроу оглядела улицу, раздумывая. Затем улыбнулась Кабалу и протянула ладонь.

– С радостью, господин Кабал.

Кабал взял ее руку, и они направились к кафе как старые друзья – тот случай, когда леди самодовольно улыбается, а джентльмен при этом мрачен и хмурится. Кабал не совсем понимал, почему она вдруг согласилась идти с ним под руку, но решил, что это какое-то хитрое женское оскорбление, в котором он не разбирался, да и не желал разбираться. Только оказавшись недалеко от полицейского, он сообразил, насколько сглупил – он настолько сосредоточился на Кэконе, что счел полицейского пустячным неудобством, от которого можно себя обезопасить с помощью мисс Бэрроу. Только сейчас он вспомнил, что искать помощи мисс Бэрроу неподалеку от офицера закона, которого можно позвать на помощь, все равно что искать утечку газа с огнеметом.

Он считал, что достаточно хорошо изучил Леони Бэрроу и что ее больше заинтересуют действия Кэкона, чем возможность сдать его полицейским. Но он ведь выставил ее некроманткой и сдал военным – она до сих пор могла быть слегка расстроена этим.

Но было уже слишком поздно, чтобы ударить ее и сбежать. Поэтому, когда полицейский заметил, что у него появилась компания, Кабал коснулся шляпы, как мог убедительно улыбнулся и произнес: «Гутен абенд, офицер». Тот лишь на краткий миг задержал на нем внимание, Кабал даже не знал, стоит ему спокойно вздохнуть или оскорбиться. Будь у него на шее табличка с плакатом «Разыскивается»[13], полицейский и того бы не заметил. Вместо этого внимание офицера легко, подобно ртути в сосуде, скользнуло по нему и остановилось на Леони Бэрроу.

– Буона сера, синьорина, добрый вечер, – сказал он, не замечая Кабала в принципе. Если бы он обследовал места преступления и изучал подозреваемых с такой же дотошностью, с какой пытался определить семейное положение мисс Бэрроу, то стал бы капо делла полици́а – главой полиции – еще до тридцати. Но, судя по всему, ему это не светило. Полицейского абсолютно не интересовали нелепые жесты Кабала и его гримасоподобная улыбка: мозг его был занят тем, что пытался определить, кто интереснее – темная и страстная официантка или бледная и загадочная красотка, шагающая рядом с владельцем похоронного бюро, или клерком, или кто он там.

Мисс Бэрроу едва одарила полицейского взглядом.

– Добрый вечер, констебль, – сказала она и двинулась дальше. Кабал искоса посмотрел на нее, но она намеренно не замечала этого. Они не успели отойти далеко, как между полицейским и официанткой разразилась ссора.

Оказавшись на безопасном расстоянии от кафе, Кабал промолвил:

– Не знаю, благодарить вас или требовать объяснения.

Мисс Бэрроу сделала еще несколько шагов, прежде чем ответить:

– Надеюсь, вы остановитесь на первом варианте. Я сама не очень понимаю, почему не сдала вас, как следовало бы поступить с негодяем, вроде вас.

– Откровенно. Вы в данный момент цитируете отца?

Мисс Бэрроу предостерегающе подняла руку:

– Прошу вас, Кабал. Пожалуйста, не упоминайте отца – меня будет мучить чувство вины за то, что я не сделала, что должна, и не сдала вас со всеми потрохами. – Она прикрыла рот ладонью. – Даже мой отец так не выражается. Он бы еще понял, почему я не выдала вас миркарвианцам, – продолжила она, более не смущаясь. – Он не одобряет смертную казнь. Но он ни за что бы не понял, почему я не передала вас констеблю Дон Жуану, оставшемуся позади.

– Согласен, – Кабал вспомнил неумолимого Фрэнка Бэрроу. – Не думаю, что он одобрил бы.

– Только не воображайте, будто я сделала это потому, что больше не считаю вас монстром, Кабал. При иных обстоятельствах, вы бы уже оказались в тюрьме. Но. – Она остановилась, Кабал остановился следом. Она посмотрела на него, слегка хмурясь и совершенно серьезно. – Что-то происходит. Что-то… нехорошее. Ужасно-ужасно неправильное. Нечто злобное и жестокое поглотило ДеГарра и Зорука и прикончило бы вас тоже, если бы ему удалось. Оно хуже вас, Кабал. Я понимаю вас гораздо лучше, чем мне бы того хотелось, а потому знаю – вы не из тех, кто отправляется искать приключения на свою голову. Они сами вас находят. Кто бы или что бы ни стояло за событиями последних дней, оно создает проблемы. Такие, после которых находят трупы, и мне кажется, все это только начало. Я хочу остановить события, пока еще кто-нибудь не погиб.

– И как я вписываюсь в вашу охоту на монстров?

Она невесело улыбнулась.

– Пустить монстра по следу монстра, Кабал.

Она взяла его под руку и двинулась вперед. Кабал позволил утянуть себя следом – мысли его были далеко.

Когда они дошли до конца улицы, опустилась подлинная ночь. Мимо, зажигая газ в лампах, просеменил фонарщик: он явно не укладывался в график. Они посторонились, давая ему пройти, и свернули на виа Паче. Там почти никого не было – настала пора ужина.

– Куда теперь? – спросила мисс Бэрроу, когда они вступили в тень Сан Джованни Обезглавленного.

Кабал махнул куда-то в направлении конца виа Вортис.

– Пройдем по переулку до того места, где вы меня встретили, а затем откажемся от затеи, как от безнадежной. Кэкон или тот, за кем он следил, явно больше не бродят вокруг этого пятачка – их давно уже след простыл. После. – он сверился с часами, – …не знаю. Я собирался уехать из города, но опоздал на поезд. Полагаю, если попытаюсь сделать это утром без вашего разрешения, станции на всех маршрутах, ведущих из города, окажутся под наблюдением, как только вы сумеете предупредить полицейских?

– Правильно полагаете. Думаю, вы не ошиблись насчет Кэкона. Попытаем счастья на «Принцессе Гортензии». Возможно, он там. – Она шагнула вперед, но ее тут же потянуло назад, поскольку Кабал по-прежнему держал ее за руку. А он не двигался. Мисс Бэрроу с любопытством посмотрела на него. Он глядел вперед и почти не шевелился, ноздри раздувались. Секунду спустя он расслабился и, почувствовав на себе ее взгляд, посмотрел на нее в явном смущении.

– Что такое? – поинтересовалась она.

– Воздержитесь от легкомысленных замечаний. Вам, очевидно, нравится называть меня монстром, и я не собираюсь давать вам очередной повод, однако. – его ноздри снова раздулись, он вдохнул. – Однако… я чую кровь.

Она мгновение с изумлением смотрела на него, затем ради интереса принюхалась. Возможно, от слов Кабала разыгралось воображение, но ей действительно показалось, будто в теплом вечернем воздухе она чует теплый металлический запах. – Боже, думаю, вы правы. Откуда он исходит?

Кабал оглянулся.

– Полагаю, из… А, да, вы на нем стоите.

К чести мисс Бэрроу она воздержалась от мелодрамы и, отступив, изучила темную влажную полоску, протянувшуюся между булыжниками в конце маленькой темной аллеи, которая шла за церковью и выходила на дорогу. В желтом мерцании газовых ламп на высоких фонарных столбах полоска казалась маслянисто-черной.