– Каленое железо, – зачем-то пояснил он и усмехнулся, замахиваясь. Оборотень постарался уйти в сторону, но Рада поняла – не успеет. Вырвавшийся из груди крик: «Нет!» – заставил мир вокруг замедлиться. Даже Алекс с поднятым мечом словно увяз в патоке. Только Рада рванулась и, рассекая загустевшее пространство, нырнула вперед, пытаясь закрыть собой Бера. Он хрипло выругался гортанным, нечеловеческим голосом и отшвырнул девушку в сторону за секунду до того, как Алекс смог прорваться сквозь неумелое заклинание.

Ржавое лезвие полоснуло по покрытой жестким мехом руке наполовину обратившегося зверя и оставило после себя неожиданно глубокий след. Бер зарычал и бросился на противника, а Рада была вынуждена лишь испуганно следить за кровавой бойней. Девушка заметила, что Алекс ранил оборотня еще раз и теперь теснил к стене, замахиваясь с каждым разом все сильнее и сильнее.

Девушка готова была взвыть от бессилия. Она даже не сразу заметила, что призрачная девушка, бьющаяся до этого в окно, наконец-то смогла проникнуть в дом. Теперь она замерла на лестнице и умоляюще уставилась на Раду. Бледные губы шепнули: «Огонь», и Рада вдруг неожиданно поняла, как можно остановить Алекса. Он был мертв, а значит, уничтожить его можно огнем, только не простым, а тем, в котором сгорели призраки в музее.

Девушка опрометью бросилась наверх, пролетев сквозь призрака, и голыми руками схватила из камина головешку. Страха не было, уже очутившись рядом с камином, она поняла – огонь, горящий в нем, такой же сверхъестественный, как и все остальное. Девушка сжала зубы, выдохнула и взяла в руки пылающую головню, сначала боль была нестерпимой, но длилась лишь миг, а потом магия смирилась и подчинилась. Рада почувствовала, как взмахнула на плече крыльями бабочка, а пламя в руках разгорелось сильнее.

Призрачная девушка, казалось, слегка улыбнулась и растворилась в воздухе возле камина, а Рада вспомнила изуродованное тело и остекленевший взгляд жертвы кровавого помещика. «Так вот чей призрак бился в окно!» – подумала она, слетая вниз по лестнице. Времени было мало. Девушка понимала, что не успевает. Израненный Бер отбивался вяло, он пока еще умудрялся уклоняться от смертельного удара, но силы его покидали.

Рада, закусив губу и панически боясь промахнуться, швырнула пылающую головешку. Она попала Алексу в затылок. Светлые, рассыпавшиеся по плечам волосы вспыхнули, завоняло паленой шерстью. Колдун взвыл и рухнул на колени, пытаясь ладонями сбить пламя. Огонь мгновенно перекинулся на руки, охватил плечи, стек волной по сгорбленной спине. Плоть горела, обнажая желтые кости, и дикий вой перешел в визг:

– Стерва-а-а-а!

Алекс вскинул голову, и Рада увидела безумные синие глаза на обуглившемся лице.

Девушка вжалась в угол, вцепившись зубами в кулак. Трудно было не заорать от страха, омерзения и… жалости? Что-то похожее на это чувство шевельнулось в душе и потонуло в лавине ужаса.

Краем глаза Рада увидела, как поднимается окровавленный Бер, рычит и пытается что-то сказать ей.

А Александр, дергаясь, упал на пол, заскреб обуглившимися пальцами по грязным доскам, затем поднял лицо, превратившееся в почерневший череп с желтыми зубами и еще горящими неистовым синим светом глазами. Черная, похожая на ядовитых змей сила вытекала из его разрушающегося тела и, свиваясь в тугой, толстый жгут, тянулась к Раде.

– Забирай уж и это, может, подавишься, тварь! – прохрипел колдун, шамкая обгоревшими челюстями.

Он вцепился обуглившимися костями рук в черные извивающиеся нити силы, оторвал от себя и швырнул в сторону Рады. Они ударили, словно кнут, и девушка, тонко вскрикнув, упала. Бер кинулся к ней, но замер, не в силах прорваться сквозь плотную черно-серую завесу, а Алекс последний раз хохотнул и рассыпался прахом, за несколько секунд превратившись в горстку обугленного пепла.

Рада судорожно хватала ртом воздух, пытаясь отбиться от черной колдовской силы, но не могла, впитывала ее как губка, процеживая сквозь себя и выпуская обратно посветлевшую и очищенную. Сила вокруг бледнела и таяла, а на улице поднимался ветер и сгущались тучи. Бер смотрел испуганно, топтался рядом, бросал взгляд в окно, но не решался подойти.

Когда последние струйки силы растворились возле Рады, девушка выгнулась дугой, закатила глаза и упала. Из уголка ее губ стекала тонкая струйка крови. Бер, который почти вернулся в человеческую ипостась, кинулся к девушке.

Рада была без сознания, но дышала, это Бер понял сразу и, облегченно выдохнув, отступил. Парень морщился от боли. Бывший помещик Новослободский ранил его несерьезно, но рука повыше локтя саднила, а из длинной царапины на боку все еще сочилась кровь – не смертельно, можно терпеть, но неприятно. Далекие раскаты грома нарастали, и Бер заметался по развалинам дома, прикидывая, куда сумасшедший лич мог спрятать ключи от машины. Ехать на мотоцикле в грозу с девушкой без сознания на руках было неразумно.

Ключи нашлись довольно быстро. Брелок висел на ржавом кривом гвозде возле двери. Подхватив Раду на руки, Бер торопливо двинулся к выходу. Парень не мог понять, как девушка вообще очутилась в этом страшном месте. Дом того гляди рухнет – половицы давным-давно прогнили, со стен обвалилась штукатурка, а старая железная люстра на потолке опасно раскачивалась и грозилась упасть. Как бы ни задурил Раде голову лич на «мерсе», попав сюда, она должна была бы насторожиться. Даже бомжи бы побрезговали здесь жить. И зачем, спрашивается, девушка переоделась в страшные истлевшие тряпки? Их и трогать-то было противно.

Бер выскочил на улицу, подгоняемый мощными раскатами грома, и кинулся к припаркованной у остатков каменного забора дорогой, идеально чистой машине. Парень аккуратно уложил Раду на заднее сиденье и, сгибаясь под порывами ветра, залез на водительское место. Только теперь он понял, что имела в виду София, когда говорила о способности гаранта преобразовывать темную и светлую силу в чистую энергию.

Невиданная по своей мощи гроза являлась своего рода откатом после смерти Новослободского, силу которого забрала и «очистила», пропустив через себя, Рада. Бер надеялся, что на этот раз древний лич не оживет. Вряд ли он способен восстать из пепла.

Ураганный ветер нарастал, он гнул к дороге деревья, срывал с покосившейся, местами провалившейся крыши остатки черепицы и швырял их под колеса машины. Ливень, мощный, косой, хлестал в лобовое стекло. Дворники не справлялись с потоками воды, поэтому Бер вел машину практически на ощупь.

Впрочем, у подобной погоды был один неоспоримый плюс – вряд ли на улице окажутся случайные прохожие, даже ДПС, вероятнее всего, не встретишь, а значит, никто не увидит его сейчас. Бер не был истинным оборотнем – его укусили, и он мог только частично менять облик, с трудом и болью. Звериные черты проступали неохотно и лишь в период полнолуния и столь же неохотно исчезали. Сейчас огромные когти, клыки и остатки бурой шерсти на лице смотрелись как дешевый грим из низкобюджетного фильма ужасов.

Шквальный ветер валил деревья. Одно из них едва не упало на капот машины. Бер резко вильнул рулем влево, вылетел на встречку и с трудом разминулся с неожиданно вынырнувшим впереди автомобилем. Выровняв «Мерседес» на дороге, до упора нажал педаль газа и рванул вперед, мечтая как можно быстрее оказаться в помещении.