вопросами и Михаил, да и Магомед, оказавшись в чужом для себя пространстве, мучился тем же. Тревожных вопросов всплывало множество: как с ума не сойти в этих диких песках, как уберечься от дикой жары, как не вызвать подозрений у караванщиков, согласившихся за небольшие деньги доставить их до места.

Но с караванщиками все оказалось просто – получив деньги, они потеряли к двум бродягам всякий интерес: надо людям в Мерв – вот они и идут. Но первейшей заботой великого князя и его побратима было поддерживать свой новый бродяжий образ и уйти неузнанными от красных убийц. Прилипчивая мания преследования не оставляла их с той ночи, когда, отстреливаясь от погони, они уходили на другой берег Камы. Но и теперь, и не без оснований, Михаилу всюду виделись чекистские соглядатаи. Великий князь, обрядись он хоть в нищенское тряпье, прекрасно отдавал себе отчет в том, что после расправы над царем является он, Михаил, родной брат убитого Николая, первостепенной важности мишенью для большевистских агентов. А от него потянется дальше смертоносная цепочка к Наташе и Георгию.

Караван из тридцати дромадеров шагал и шагал, одни пески сменялись другими, и ветер гудел над песками. В полном безлюдье пустыни страх попасться на глаза злому человеку исчезал, как мираж, а в редких оазисах опять мучила тревога… Собаки лаяли, караван шел. С высоты верблюжьей спины Михаил, кое-как пристроив искалеченную ногу, без интереса оглядывал однообразную до самого горизонта песчаную гладь, а Магомед, прирожденный джигит, считал езду верхом на верблюде оскорблением и предпочитал брести пешком, усаживаясь на постылый шерстяной горб лишь в случае сильной усталости или приближения песчаной бури.

То ли время ползло в раскаленном этом пространстве, то ли полз караван сквозь неподвижную глыбу времени – не понять. И так добрались они до своей цели.

Через пустыню

В Мерве, по совету Магомедова земляка с хивинского базара – того, кто добыл для них новые документы, они отправились искать местного жителя, айсора по имени Бахтияр. Этот айсор, надежный, по словам земляка, человек, занимался контрабандой опия и нелегальной переправкой людей в соседнюю Персию. Перейти границу при знании горной местности не составляло большого труда, проблема была в другом: как не угодить в лапы красных, которые появились на севере Ирана. Троцкий предложил нанести удар по «цепи» враждебных к коммунистам стран, начиная с Персии, а конечная цель для Мировой революции на этом направлении – Индия! Первые отряды «красных», пока не многочисленные, уже появились в этих краях…

Всё это Михаил и Магомед узнали от айсора Бахтияра, которого, как и указал хивинский кавказец, они нашли в курильне опиума, свободно здесь существовавшей, как любая шашлычная или чебуречная. Посетители, сидя на корточках или по-турецки, на скрюченных ногах, потягивали белый дымок, поднося коричневый баш – шарик опия, наколотый на длинную цыганскую иглу, к открытому язычку пламени над керосиновой лампой.

– Это мой опиёк, – объяснил положение вещей Бахтияр. – На той неделе с Иссык-Куля привез. Отборный. Хотите?

– Не надо, – сказал Михаил, а Магомед промолчал, опасно сверкая глазами.

Айсор, впрочем, не настаивал.

Спустя полчаса пришли к договоренности: Бахтияр доставит обоих путешественников в Персию кружным путем, через тихую границу под Фирюзой, за Ашхабадом. Русский комиссар со своими душегубами останется в стороне, на севере Ирана, а персидские сотоварищи айсора встретят Магомеда с его хромым другом по ту сторону границы и доставят в Турцию, где им уже ничто не будет угрожать. Это, само собой, потребует дополнительных расходов, но бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке. Безопасность стоит денег – вот основной закон существования; скупой платит дважды, а кто не платит, тот рискует головой… Великий князь Михаил с горьким интересом выслушивал рассуждения айсора Бахтияра, и ему не оставалось ничего, кроме как с ним согласиться.

20

За вратами Царьграда

Константинополь, подобно древнему фолианту, распахнулся перед глазами беженцев, бежавших от террора большевиков. Местные встретили беглецов, оседавших в основном в Галате – европейской части огромного города на Босфоре, населенной преимущественно греками, армянами и евреями, – без восторга, но и без обычной неприязни аборигенов к чужакам; им, похоже, было все равно… Во всяком случае, никому и в голову не приходило пенять русским на то, что их Вещий Олег прибил когда-то свой щит к вратам Царьграда, как назывался этот город в древние времена. Всё к лучшему, однако, сложилось в этом лучшем из миров: Олегов щит долго на воротах не провисел, византийцы оправились от набега, все вернулось на круги своя. И вот – очередное «нашествие»: турецкий берег дал пристанище и спасенье от большевистской ярости толпам гонимых.

Можно не сомневаться в том, что капитан Джеймс Стюарт, командовавший легким британским крейсером «Skirmisher», на борту которого жена великого князя Михаила графиня Брасова с дочерью Татой прибыла в Константинополь, дал знать высокому адмиралтейскому начальству о своей сановной пассажирке. В Лондоне, таким образом, узнали, куда направляется Наталья Сергеевна, и эту ценную информацию оставили при себе под надежным замком.

А покамест без видимого успеха следили за передвижениями Натальи Брасовой три пары зорких глаз: терпеливого агента Гуго Бринта, пролетария Евсея и высокого профессионала Вальтера Николаи, который и после военного крушения Германии оказался востребованным и без дела не сидел.

Сойдя на турецкий берег, Наталья с дочерью отправились в комфортабельный, но не вызывающе роскошный отель «Токатлиан», рекомендованный ей капитаном Стюартом. Дорогой отель располагался в тенистом приморском парке на берегу Босфора; русских постояльцев там не было. С полукруглого балкона просторного номера открывался великолепный вид на сапфирово-синий Босфор и азиатский берег пролива, застроенный мраморными виллами и дворцами, припавшими к воде, словно грациозные лани на водопое. Большую часть времени Наталья, опасаясь слежки, проводила в гостиничных четырех стенах и дочке не позволяла выходить в город: наивно было предполагать, что в разношерстный поток беженцев чекисты не внедрили своих людей. Тата снисходительно выслушивала материнские предостережения, пропускала запреты мимо ушей и по вечерам, ускользнув из номера, гуляла до полуночи. Прежде времени повзрослевшая девочка отбилась от рук, и мать не знала, как с ней справиться на чужбине.

Англичане из штаба оккупационных войск в проигравшей войну Турции не оставляли графиню Брасову своими заботами: офицер штаба предупредил ее о том, что в Константинополь, по пути из России в Европу, всего на одни сутки прибывает великий князь Александр Михайлович. Наталья попросила устроить им конфиденциальную встречу и написала коротенькую записку для передачи вельможному родственнику, с которым она была знакома в прежние времена. Англичане согласились помочь, и адресат получил записку, как только корабль с великим князем на борту пришвартовался к причалу.

Александр Михайлович от просьбы графини Брасовой в восторг не пришел, родственные чувства его не захлестнули, ибо он считал брак Михаила с Натальей Сергеевной мезальянсом и не одобрял его. Тем не менее на тайную встречу