— Рэм в сторону.

Не понимаю, что происходит, и шорохи не помогают. Скрипучий голос Рэма звучит вместе с шепотом Публия. Едва различаю несколько слов: «тумба, затылок, перелом». Совсем не слышу двойника. Фальшивая Киара тяжело ранена или убита? Проклятье, не мог Рэм так подвести всех нас. Допросить труп даже шесть моих духов не смогут. Разве что вцепиться в Имари и вытрясти из неё все до последнего вздоха в разговоре со служанкой. Но вдруг повезет? Публий как-то обмолвился, что у него свои отношения с бездной. Какой счет чужих жизней сейчас между ними? В чью пользу?

— Что там? — нетерпеливо спрашивает Наилий, и я слышу тихий ответ будто из другой галактики:

— Черепно-мозговая, несовместимая с жизнью. Не спасу.

С досады бью кулаком по столу, и острая боль обжигает руку. Киара умирает третий раз за день, и теперь мы не узнаем ничего. Впервые Рэма всерьез хочется задушить или хотя бы долго на него кричать, срывая злость. Майор! Профессионал! Как он мог не справиться с тощей служанкой?

— Мои извинения, нэлла, — сдержанно говорит генерал, но принцесса перебивает, повышая голос:

— Это слишком, Наола! Все, начиная с вашего бойца в моей спальне и заканчивая этим. Разрешая вам встретиться с отцом, я представить не могла…

— Я тоже. Поверьте, Ваше Высочество, это несчастный случай, но мой подчиненный ответит за него по нашим инструкциям. Я прошу, позвольте мне разобраться. Не нужно эриданской охраны и доклада советнику. Я еще раз извиняюсь, что прервал ваши молитвы духам предков, и обещаю до утра больше не беспокоить.

Принцесса молчит, а я представляю её упрямо сжатые кулаки и вздернутый подбородок. Как же не хватает Телепата, но и от картины привязок я бы не отказалась. Ох, не просто так Имари вышла из спальни отвлекать короля и генерала. Что делала фальшивая служанка в закрытой комнате? Ждала кого-то или сама пряталась? Зачем убили настоящую Киару? Почему именно сейчас пропала связь с цзы’дарийским лагерем и резервом? Момент подходящий? Для чего?

— Хорошо, скандала не будет, — едва слышно отвечает принцесса. — Но оставьте меня одну. Сейчас. Немедленно.

— Конечно, нэлла, — говорит Наилий и микрофон ловит кроме шороха одежды шум шагов.

Дверь спальни распахивается, и первым выходит Публий, волоча бесчувственное тело ногами по полу. Вокруг шеи служанки намотан шарф, а браслеты на запястьях жалобно позвякивают тяжелыми бусинами. Теперь она ближе к камере, и я четко вижу лицо. Киара. Так похожа, будто и, правда, сестра-близнец.

Следом появляется Рэм с медицинским кейсом. Ковыляет мимо комода, закрыв ладонью темное пятно на правом боку. Безопасник белее форменной рубашки. Будь микрофон рядом, я бы услышала скрежет зубов. Досталось Рэму в драке. Может, поэтому отшвырнул служанку, не глядя, куда она упадет?

Генерал оставляет Имари одну, как обещал, но идет не к потайной двери, а возвращается в кресло перед спящим Таундом. Караулить отца с дочерью, конечно. Не стоит сейчас упускать их из вида.

Военврач с безопасником начинают ругаться еще в спальне генерала, и всю дорогу до будуара шум нарастает. Едва сдерживаюсь, чтобы сидеть на месте, а не бежать к ним. Двойник мертв, спешить некуда.

— Два пальца ниже, Рэм, и успели бы допросить, — ворчит Публий, пинком открывая дверь. — Не зная тебя, подумал бы, что специально.

— А ты не думай. И не ори. Давай её сюда.

Рэм наклоняется к ящикам с личными вещами и достает пакет с разноцветной одеждой, присланной Таундом в день нашего прибытия. Нелепые творения эриданской мужской моды водопадом шелка и шифона просыпаются на ковер, и Публий укладывает сверху тело Киары.

— Ненормальная баба, — морщась от боли, Рэм усаживается на табурет. — С порога на меня бросилась. Не хотел калечить, но как пропустил первый удар под «бочку», сразу передумал.

Публий его не слушает, увлеченно вынимая из медицинского кейса новую упаковку перчаток. Пока с треском натягивает их на руки, узнаю в одной из прозрачных пачек кривые хирургические иглы. Шить нужно будет Рэма? Кровь сочится из-под бронежилета и проступает через ткань рубашки, измазывая алым ладонь безопасника. Рана глубокая, явно не ногтями служанки расцарапанная.

— Чем она тебя? — спрашивает медик, жестом приказывая освободить живот.

— Скажу — не поверишь. Сам смотри.

Рэм снимает рубашку и следом оказавшийся бесполезным бронежилет. Удар пришелся ниже его. На правом боку безопасника в центре кровавого пятна поперек двух завитков черных татуировок рваная рана. Публий закрывает её от меня спиной и, протерев салфетками, спрашивает:

— Тычковый нож. Скорпион, кажется?

— Угадал, — кивает Рэм, а я не понимаю о чем речь. Почему Публий, узнав оружие, не должен был поверить? Что особенного в скорпионе?

— Обработкой не отделаешься, и плевал я на твою слежку. Шагом марш в госпиталь, — командует военврач, и безопасник снова морщится, поднимаясь на ноги.

Знаю, что не доверяет мне и скорее бы истек кровью, чем оставил важную операцию на женщину-мудреца, но, видимо, глубоко его двойник пырнул ножом. Понимает, что живой он полезнее, чем мертвый.

Фальшивая Киара лежит на полу, широко раскинув руки. Еще с прибытия на планету я думала, умеет ли угольно-черная кожа эридан краснеть и бледнеть, как наша? Смерть словно не коснулась служанки. Свежа и безмятежна. Спит. А стоит позвать по имени, откроет глаза. Но нет, с такой неестественно вывернутой шеей не живут.

— Кто же ты такая? — бурчу под нос и, постоянно оборачиваясь на мониторы Рэма, подхожу ближе.

Мертвых мне раньше доводилось видеть. Мать любила таскать меня в крематорий к умершим соседям по кварталу, потому что потом приглашали на угощение, и можно было сэкономить на еде. Боялась я недолго. Грубо, конечно, но что мне сделает кусок мяса за несколько мгновений до того, как его сожгут в печи? Иногда мутило от вида наспех зашитых после аварий ран или синюшных гематом, но труп успевали привести в порядок и облагородить для прощания.

Впервые от вида мертвого тела меня вырвало на четырнадцатом цикле. Машина, взвизгнув тормозами, вылетела на тротуар и впечатала женщину в столб уличного освещения. Испугавшись, водитель сдала назад, а я увидела, как оседает в лужу крови сломанное пополам тело. Я ничего не слышала, не успела почувствовать характерный запах и ощутить на языке медный привкус. Желудок среагировал мгновенно. Меня потом до вечера шатало от слабости, а стоило вспомнить увиденное, как снова накатывали спазмы.

Создатель успокаивал, что подготовиться заранее невозможно. В первый раз нужно просто перетерпеть. И, словно пытаясь закалить меня, долго рассказывал о своей бывшей работе экспертом в морге. Красочно, подробно и дотошно. Мудрец не должен бояться смерти. Ни чужой, ни собственной. Себя в белом погребальном платье я уже видела, пришло время посмотреть на фальшивую эриданку.

Служанки во дворце хоть и носят юбки и платья до щиколоток, но плечи и живот часто оставляют открытыми. Киара же замотана в ткань так, что видно только лицо и кисти рук. Боялась, что узнают гораздо сильнее, чем вероятности получить тепловой удар? Касаюсь её пальцев тыльной стороной ладони. Остыть после смерти еще не успела, теплая. Растянется процесс на эриданской жаре. Обидно, что я — не Создатель. Помню из рассказов мало, и толку от моего осмотра — ноль.