— Ваш любовник… не знает об этом, — говорит Наилий, делая вдох перед каждым словом. Свитер пропитывается потом, а ладонь скользит по гладкой спинке кресла. — Нужно… сказать ему. Должен был… оставить… связь. Киара… принесла?

Принцесса вслушивается в речь генерала, ставшую вдруг тихим шепотом. Замирает, не зная, что ответить, а я подсказываю:

— Киара отдала вам рацию? Телефон? Что-нибудь?

— Да, — кивает Имари и вынимает из складок платья крошечный бипер. — Только не сказала, как им пользоваться.

— Я помогу, — шагаю к ней и забираю девайс. Такой же бипер, что отдал мне Наилий после разговора в беседке, увитой плющом. Не знаю, кто будет читать сообщение, просто набираю текст под диктовку Имари. Она предупреждает, что свадьбы не будет и замолкает.

— Этого мало, — твердо говорю я, не отправив сообщение. — Вы в безопасности и спасать вас не нужно. Предупредите его. Пусть ждет и не рвется во дворец.

Лишь бы полковник Малх или тот, кто здесь вместо него, послушал принцессу. Если её не нужно отбивать у генерала, то задача уничтожить группу теряет половину смысла. Есть вероятность, что Наилия все же хотят убить, но и тогда не стоит штурмовать дворец. Слишком шумно и заметно. Между собой цзы’дарийские офицеры могут разобраться без посторонних.

— Хорошо, — соглашается Имари с моей просьбой, — пиши и отправляй.

Набираю текст, жму на кнопку и показываю бипер Наилию.

— Готово, Ваше Превосходство.

— Хорошо, — кивает он и падает в кресло. Четвертая волна судорогой выбивает из генерала сознание.

Имари вскрикивает и бросается к нему, но я стою ближе и успеваю закрыть Наилия грудью.

— Не стоит, нэлла, все нормально.

Едва ли это так, но эриданке не нужно видеть генерала пьяным до беспамятства. Я расставляю руки в стороны и пытаюсь среди тихих шорохов покоев принцессы услышать его дыхание. Перепить Шуи до смерти сложно, но я почти в истерике и боюсь всего подряд. Дышит или нет?

— Он жив? — шепчет перепуганная принцесса, пытаясь заглянуть мне через плечо. — Тиберий, нужно позвать на помощь,

— Нет, мы сами.

Наилий без сознания, но микрофон послушно передает разговор на динамики системы слежения. Публий приходит в покои Имари даже слишком быстро. А за ним Трур. Смотрю на снайпера несколько мгновений, пока буря в мыслях не выбрасывает на поверхность старое воспоминание. Я в платье посреди столовой генеральского особняка, а старший виликус рассказывает, как найти Флавия. Проклятье, я выбросила маску, забыв, что Трур знает Дэлию в лицо. Дергаться и отворачиваться поздно, да и не до этого сейчас. Мужчины аккуратно выносят Наилия и я, пробормотав извинения Имари, выхожу следом.

Действие моего энергетика заканчивается. Табачный дым обволакивает плотным одеялом, и глаза закрываются. Чувствую свою нетвердую походку, только врезавшись бедром в стол и задев плечом шкаф. В проем потайной двери падаю с грохотом, по дороге запутавшись в шторе.

— Тише, — шипит Публий. — Таунда разбудим.

Наилия укладывают на кровать, и военврач долго считает его пульс, зажав пальцами запястье. Трур уходит тихо и незаметно, а я, усевшись на пол, до боли тру глаза, чтобы проснуться. Бесполезно. Даже сил радоваться, что штурм откладывается, нет. Устала думать и просчитывать варианты. Просто хочу знать, что с любимым мужчиной?

— Проспаться генералу нужно, — говорит Публий, словно отвечая на заданный вслух вопрос.

Микрофон и наушник военврач прячет в карман и раздевает Наилия, ворочая с бока на бок, как новорожденного младенца. Никакого обследования, препаратов и контроля состояния. Он оставит его вот так? Правда?

— Публий, сделай что-нибудь, — прошу, схватив медика за штанину. — Я сейчас сам отключусь, не услежу за ним ночью.

— Значит, отдыхай, только меня отпусти.

Вонврач выдергивает ткань брюк из моих слабых пальцев и наклоняется ниже, чтобы прошептать:

— Наилий — результат генетического эксперимента. В нем так много аномалий, что сыворотка, снимающая эффект от Шуи, причиняет ему сильнейшую боль. Пусть лучше спит. Явной угрозы больше нет, Таунд с кровати не встанет до полудня, а без короля ни одна церемония во дворце не начнется. Устали все. У меня раненый Рэм в госпитале и Трур с докладом. Помоги мне, Тиберий. Ложись рядом с генералом. Днем он проснется — первым делом про тебя спросит. Вот и ответишь.

Засыпаю к концу монолога. Слова Публия звучат, как на старой записи с помехами. Чудо, что я их понимаю. Капитан затаскивает меня на кровать. Хочу встать сама, но тело не слушается. Ботинки падают с ног, сквозняком тянет по голым плечам, но я успеваю схватиться за полы расстегнутой рубашки. Под бронежилетом грудь голая, не перебинтованная. Хочу возмутиться, прогнать Публия и раздеться, а получается только мычать неразборчиво и хватать военврача за руки.

— «Бочку» нужно снять, — шипит он. — В обморок от нехватки воздуха упадешь.

Сдаюсь и слушаю, как с треском разлепляются застежки бронежилета. Публий оставляет меня полуголую рядом с Наилием. Я перекатываюсь на бок и утыкаюсь носом в плечо генерала. К знакомому аромату его кожи примешивается запах дыма, а сквозь дремоту звучит голос Публия:

— Тиберий, станет плохо — кричи. Ты меня слышишь? Тиберий?

Змеи ползут по полу. Черные, блестящие, с розовыми языками. Поднимаю ноги на кровать и прячусь за спину генерала.

— Тише, — просит он. — Не двигайся.

Шуршание чешуйчатых тел раздражает. Они выползают из всех углов и тянутся по полу длинными лентами. Змеи закручиваются кольцами, свиваются узлами. Их так много, что некуда наступить.

— Тише, — повторяет генерал из темноты балдахина.

Нахожу его руку и впиваюсь в ладонь ногтями. Покрывало свисает с края кровати и по нему, как по лестнице, к нам забирается первая змея.

— Спаси нас, — шепотом прошу Наилия, — пожалуйста.

Слишком громко, змеи слышат. Черные ленты взвиваются щупальцами осьминога и с шипением бросаются на нас. Сотни блестящих глаз, острых зубов. Холодная, скользкая смерть. Мой истошный визг генерал зажимает ладонью и, обняв крепко, проваливается в темноту.

За тяжелым балдахином крошечная комната. Стены обиты бархатом, под ногами подушки, а перед глазами — дверь от пола до потолка. Гротескно-старая, будто срисованная с детской книги. Вместо ручки у неё молоток с раскинувшим крылья ястребом, а под ним все изрыто замочными скважинами, как норами. Такими большими, что внутрь проваливается указательный палец. Змеи проползут. Самые маленькие и мерзкие. Я уже слышу шипение и стрекот раздвоенных языков.

— Их нужно закрыть, Наилий! — задыхаясь, кричу генералу, но замочных скважин слишком много, ладоней не хватает.

Генерал обнимает за плечи и бросает к моим ногам тяжелую связку ключей. Таких же старых и кружевных, как обитые металлом замочные скважины. Ключи ледяные. Обжигаю об них пальцы и дважды роняю, пока достаю из связки первый. Он стонет и скрежещет в замке, но шипение змей громче. Еще немного и полезут к нам. Замок не поддается, я снова роняю ключи и слышу: