Прикрыла глаза, ощупала, послушала. Взвесила на ладони.

— Как тебе? — сама Элоиза, к слову, ничего необычного в этих часах не ощущала.

— Знаешь, есть что-то, чего я не могу понять. Дай руку, — Элоиза безропотно протянула правую ладонь, Доменика поместила её на часы, лежащие на её левой ладони, а правой накрыла сверху. — Вот, так чуть лучше. Какие-то эксперименты со временем, только они дают такую странную вибрацию, кстати, ты её ощущаешь?

Элоиза не ощущала. А потом продышалась, сосредоточилась… и поняла, что корпус часов в самом деле слегка вибрирует. Тихо и ритмично.

— Значит, всё правда? — быстро спросила Элоиза.

— Понятия не имею, — пожала плечами родственница, положив часы на стол. — Если расскажешь, о чём ты — буду знать.

Элоиза, естественно, рассказала.

— Это у нас, знаешь ли, вторая по популярности история нынешнего месяца, после юбилея его высокопреосвященства.

— Говоришь, нужно открыть. Открыть крышку часов или механизм?

— Те люди, от которых часы попали к нам, открывали механизм.

— Хорошо. Откроем сначала крышку.

Доменика открыла крышку — часы тикали, стрелки двигались, время показывали правильное. Ещё бы — Артуро хорошо смазал их внутренности.

— Нет, я не ощущаю изменений, — покачала головой Доменика.

Добавление ладони (и силы) Элоизы тоже ничего не изменило — вибрация сохранялась в прежнем режиме. А потом Доменика захлопнула крышку, взяла лупу, внимательно осмотрела корпус часов, разглядела маленькое отверстие и ткнула в него золочёной иглой, лежащей в специальной вазочке на столе. Задняя панель медленно отошла.

Механизм работал, колёсики крутились. Элоиза вспомнила мультфильм про человечков, которые подобный механизм обслуживали, не сдержала улыбки…

— Ой! — непроизвольно воскликнула она, когда ощутила укол прямо в центр ладони.

— Видишь? Характер вибрации изменился. Верно, для такого опыта нужны бриллианты, они отражают свет, преломляют его и направляют лучи между деталей механизма. Почему-то этого достаточно. Не знаю, я всегда воспринимала такие вещи, как данность, я не разбиралась, как именно их делают. Держи сама, — Доменика положила раскрытые часы на ладонь Элоизе.

Без помощи ощутить вибрацию было намного сложнее, но теперь Элоиза понимала, как её услышать, и слышала. Значит, история не врёт. Значит, Франческе принадлежит работающий артефакт. Значит…

Элоиза вздрогнула от щелчка — крышка захлопнулась.

— Да, правильно, он ведь забирает время жизни, — пробормотала она. — Если всё правда, то и этот момент правда.

— Вот именно, а мне это, сама понимаешь, критично, — ворчливо сказала Доменика. — В библиотеке есть книжица о темпоральных трансформациях, я сейчас позвоню, чтобы тебе дали. По дороге зайдёшь и возьмёшь. Почитай, лишним не будет.

И она позвонила сестре Аннуциате, библиотекарю, чтобы та нашла и выдала Элоизе требуемую книгу.

Воскресенье и понедельник промелькнули так, что Элоиза их практически и не заметила. Работа — по графику. Танцы — пропускать невозможно, на неё смотрят умоляюще и маэстро Фаустино, и Гаэтано, и утверждают, что без неё они не справляются.

А ещё маэстро Фаустино заикнулся, что раз она танцует барокко, то могла бы исполнить что-нибудь сольно, а все бы полюбовались… Элоиза понадеялась, что взгляда, выражающего все её эмоции, оказалось достаточно, и говорить ничего не придётся.

Не пришлось. А стоящий рядом Себастьен посмеялся, но потом учинил расспросы — а почему это она танцевать не хочет. Тут уже пришлось поискать слова, и Элоиза надеялась, что их тоже оказалось достаточно.

Непосредственная дата юбилея была во вторник, и Шарль заранее предупредил, чтобы — никакой суеты во дворце по этому поводу, пожалуйста. Во вторник будет служба в Ватикане, в среду и четверг — поздравительные мероприятия там же, и к пятнице он предполагает уже отстреляться и праздновать с ближним кругом, то есть со своими сотрудниками. Каждый день он отправлялся в Ватикан, возвращался вечером, иногда поездок было две.

Во дворец прибыли несколько близких друзей Шарля, священнослужителей, места службы которых были разбросаны по всему миру. Из них знакомым Элоизе оказался только епископ Волли, который прибыл из Латинской Америки и сообщил между делом, что его подопечный ведёт себя смирно и выполняет всё, что должен.

В итоге большая часть сотрудников службы безопасности находилась на разных постах по городу, либо же в сопровождении машины его высокопреосвященства. Данные в реальном времени подавались в разные устройства начальства означенной службы, и кто-то из троих — либо Марни, либо Лодовико, либо Гаэтано, либо как-то ещё — сопровождал кардинала лично. Скажем, на торжественную вторничную службу ездили Себастьен и Лодовико, и отец Варфоломей, и потом рассказывали о степени пафоса и о деталях.

В среду Элоиза и Себастьен сидели за столом в обеденной зале и ждали, пока им принесут обед. Элоиза пила кофе, Себастьен лениво ковырялся в планшете — он его завёл как раз на нынешнюю неделю, чтобы проще было контролировать всякое и разное.

Им принесли бульон, и мясо к нему, и зелень, и ещё кофе, и тут всю эту благодать расколол негромкий, но мерзкий пищащий звук. Элоиза не сразу сообразила, что он исходил как раз из того самого планшета. А пока соображала, Себастьен уже слушал отчёт. Молча, не комментируя. А потом стремительно поднялся.

— Прошу прощения, Элоиза, я не смогу продолжить сейчас.

— Погодите, — она поднялась тоже. — Выйдем вместе.

Снаружи она бесцеремонно схватила его за руку и дальше они уже говорили на ходу.

— Элоиза, не сейчас.

— В двух словах: что случилось?

— Взрыв. Какая-то из машин, следовавших во дворец из Ватикана.

— Я с вами. От меня может быть польза.

— Нет.

— Всё уже случилось, Себастьен. А я могу помочь пострадавшим. Меньше времени пройдёт зря.

Он затормозил на мгновение и задержал на ней сомневающийся взгляд.

— Ок. Время нам нужно.

Мысль крутилась, крутилась и выкрутилась-таки.

— Время, точно! Часы!

— Какие часы? Вы о чём?

— Часы Франчески. Они у меня в сумке, я забыла ей их отдать в субботу.

— То есть при вас?

— Да.

— Ок. Пусть будут часы, — но по нему было видно, что он ни в какие часы не верит.

В гараже посреди чего-то сосредоточенного и мрачного, чему пока ещё не было названия, уже стоял Карло и махал руками местным, показывая, куда подогнать машину.

Спросил только: