* * *

Меня пробрала дрожь, и я быстренько перелистнула пару страниц. Еле сдержался он, понимаешь… Следующая запись, которую я открыла, была помечена двадцатым числом — день моей крайне неудачной поездки в Лондон.

* * *

«Господи, да что со мной не так?! Из-за какой-то шалости прогнал ее… Ведь своими же руками раздавил чудо. Настоящее чудо — самое прекрасное, что случилось со мной за последние двадцать лет. Да какие там двадцать — за всю мою жизнь! Ведь оно свершилось! После стольких месяцев страданий и пробуждений несчастным и одиноким… Сама пришла ко мне! Сама захотела — несмотря на все мои попытки отвратить ее. Наплевала на все условности… преодолела все преграды и нашла ко мне дорогу. Сама!

Да, шальная. Да, неугомонная. Не понимает правил и не поддается воспитанию. Но ведь в этом же и есть смысл жизни!

Идиот. Хотел характер показать? «Взрослость»? «Степенность»? Вот и разгребай теперь. И моли Бога, что успеешь найти ее прежде, чем ее найдет кто-нибудь… другой.

П.С. Срочно уехал в город.»

* * *

Глупая улыбка растянула мне губы. Закрыв тетрадь, я положила ее перед собой, поглаживая обложку.

Да уж… Это было нечто. После таких откровений мне точно не нужно никому выносить мозг. Я теперь имею… скажем так… определенное представление, как он ко мне относится. Вот уж точно Самойлова теперь может идти лесом. Выполню условия сделки, конечно, но исключительно по минимуму — как договаривались. Потому что деньги я все-же взяла…

— Анжи? Что ты здесь делаешь?

О, Боже! Я втянула голову в плечи, страшась обернуться.

— Что это у тебя?

Как? Как он смог зайти без того, чтобы я услышала звук открывающейся двери? Неужели я настолько замечталась?

Однако, делать было нечего. Как он там про себя написал — натворил делов, расхлебывай. Поднявшись с пола, я молча протянула тетрадь Нику.

— Что это?.. — снова спросил он, будто боялся сам посмотреть.

— Твой дневник.

Даже не извинялась на этот раз. Просто сунула ему в руки и прошмыгнула мимо, пока не опомнился. Авось позже отойдет, тогда извинюсь.

Спустя час не выдержала и написала ему сообщение.

«I’m sorry?»

Он не ответил. В принципе, я этого и ожидала.

Весь день я старалась вести себя, как обычно. Действовала, что называется, на автомате. Вернулась на лекцию по математике — как раз к ее завершению. В кафетерии на первом этаже встретилась с Ксюхой.

— Пойдем на ланч? — спросила та, не заметив, что у меня выражение лица человека, вернувшегося с похорон.

— Конечно…

Вместе мы вышли из академического здания и направились в сторону столовой. Ксюха посвятила меня в последние приготовления к балу.

— Я назначила очередь в спа-салон, на утро субботы… И тебя тоже записала. Поедешь со мной?

— Поеду… — отвечала я без каких-либо эмоций в голосе.

— Наденем спортивные костюмы, а с собой возьмем платья, — раскладывала она передо мной свой нехитрый план. — Нам сделают прическу, ногти, накрасят… Потом пообедаем в «Грин Лаунч» — там можно снять комнату на пару часов — переодеться, подкрасится, если что размажется после обеда… Лик, ты меня слушаешь?

Почти не глядя, я опустилась на одну из скамеек вдоль тропинки, по которой мы прогуливались, и безудержно разрыдалась.

— Что? Что случилось? — растерянно Ксюха опустилась на лавку рядом со мной. — Солнце, ты чего?

Не отвечая, я уткнулась ей в плечо, истерично всхлипывая.

— Ты поссорилась с Майлсом?

Мне страшно хотелось рассказать ей все. До дрожи, до боли. Но я сдержалась. Хватает того, что Самойлова знает.

И кивнула в ответ на ее вопрос. Пусть думает, что с Майлсом.

* * *

— Дорогая, тебе срочно необходима большая порция фраппучино с кремом в шоколадной стружке, и новая прическа, — со знанием дела посоветовала Вероника, расчесывая мне волосы.

— И маникюр, — добавила Ксюха, подняв мою руку и разглядывая ногти.

Люба Рябская, решившая присоединиться к нашей спонтанной «вечеринке жалости», хмыкнула и закурила в окно.

— Парня ей надо нового. И нормального, а не педика с фотоаппаратом.

Все засмеялись. Марина, растянувшись на моей кровати, презрительно скривила рот.

— И все-то у вас одно на уме, — и томно так вздохнула, поежившись. Видать не только «у нас»…

— Вот каждый день смотрю на тебя и думаю — откуда вы беретесь в почти двадцать лет? — с благоговением произнесла Вероника.

— Кто — мы? — удивилась Марина.

— Девы непорочные…

Все расхохотались, и даже я улыбнулась сквозь слезы.

В принципе, всеобщее сочувствие и девчачья компания пошли мне на пользу. Это была хорошая идея — рассказать всем, что я поссорилась с Майлсом. И выговорилась, и пожалели, и секрет сохранила. А сейчас еще и развлекаться повезут.

Самойловой одной вся эта затея не понравилась, но я ее успокоила, пообещав, что уже сегодня после обеда с Майлсом благополучно «помирюсь».

А от Ника все еще не было слышно ни одного слова. Я больше не посылала ему сообщений, решив не унижаться. И, если честно, не считала себя сильно виноватой — дневник ведь сам упал мне в руки. Но, для того, чтобы все это разъяснить, необходимо было подловить моего любимого герцога в более… спокойном состоянии. А беситься, с его гипертрофированной гордостью, он будет еще долго.

В общем, полвторого дня мы все вместе втиснулись в Ксюхин малогабаритный Мерседес и поехали в деревеньку Вирджиния Вотерс. Вероника договорилась по телефону о серии процедур в деревенской парикмахерской, совмещенной с маникюр-салоном. Не Лондонский мастер-класс, конечно, но все же лучше, чем ничего — тем более что ни стричься, ни краситься я там не собиралась, решив просто накрутить волосы и выдрать воском те, что снизу. Если Ник решит сегодня меня простить и помириться — буду выглядеть как настоящая принцесса, не подвластная особенностям физиологии.

А учитывая то, что с Майлсом я как раз и договорилась встретиться в Вирджиния Вотерс — такой план мне подходил как нельзя лучше. Устроим показательный спектакль для публики — жаркое примирение. Ну, и обсудим чего он там хотел обсудить.

* * *

В парикмахерской-салоне нас уже ждали и хорошо подготовились, рассчитывая на щедрые чаевые. Освободили все имеющиеся кресла — как в отделении парикмахерской, так и в салоне. Фактически, мы забронивали под себя все помещение.

Хозяйка, колоритная китаянка миссис Ву, встретила нас с распростертыми объятьями, в особенности — Веронику, которая была здесь частой гостьей. Послала одну из девочек с заказом в соседнюю кофейню и в мгновение ока усадила меня в кресло. Распустила косу, и принялась с восхищением перебирать волосы.