— Как? Боже правый, как?

— Без тебя… просто так ребенка… одна… не хочу…

За моей спиной наступила пауза. А потом он рассмеялся — долго и почти весело.

— Ты, видать, даже мой дневник умудрилась наискосок прочитать… — отсмеявшись, Ник положил руку мне на голову.

Я перестала плакать и медленно повернулась, вытирая слезы ладонью.

— Что ты имеешь в виду?

— А то и имею, — он посерьезнел и поднял мое лицо к себе. — После всего, что ты обо мне узнала, ты все еще думаешь, что я предлагаю тебе стать… инкубатором для моего ребенка?

У меня перехватило дыхание.

— А что… что ты мне предлагаешь?

— Колец никаких нет, — вместо ответа строго предупредил он. — Не до того было.

Колец?! О, Господи…

— И пока все в тайне. Мне надо, чтобы представление прессе прошло без лишнего хайпа. Пройдет пара месяцев — тогда и объявим тебя.

Я не могла поверить своим ушам…

Вот ведь оно как бывает… Сидишь, и кажется, что все это не с тобой, потому такого не может быть. Просто не может быть…

Подпрыгнув, словно на пружине, я бросилась ему на шею и сдавила так, что он захрипел.

Миллион мыслей крутилось в голове, и не одна меня по-настоящему не тревожила.

И то, что мы мало знаем друг друга.

И то, что мне все еще непросто изъясняться по-английски.

И что, черт возьми, мы будем делать, если ему откажут от места — выгонят из собственного родового поместья, лишат любимого дела…

И осознание того, что мне придется породниться с теми, кто трижды пытался меня убить — раздавить, как назойливое насекомое.

И что Самойлова может отомстить. А она может. Ох, как может. Потому что я не буду больше встречаться с Майлсом. Вообще. И если эта стерва захочет от меня большего, чем изначально договаривались, ее ждет сильное разочарование.

— Анжи… Я дышать не могу…

Отпустив его шею, я выпрямилась, состроила строгое выражение лица, опустила глаза и голосом английского дворецкого объявила.

— Я принимаю ваше предложение, милорд.

Он хмыкнул и скривил губы в легкой усмешке.

— А я уж испугался, что вы ответите мне гордым отказом, миледи…

И на корню убил мое ироничное туше, заткнув мне рот поцелуем.

— Ну, как? — Ксения вертелась перед зеркалом так долго, что у меня буквально начала кружится голова.

— Шикарно! — похвалила я.

Платье у нее действительно было роскошным. Красное, с низким лифом, спереди короткое, сзади в пол. От Бурбери, ни много ни мало.

Мое платье было не таким вызывающим — цвета пыльной розы, чуть повыше колена, с косым вырезом на груди. После сделанного мне предложения хотелось выглядеть красиво, но скромно. Тем более, что Ник будет невольным свидетелем моего с Майлсом представления на балу — конечно же, я рассказала ему про Самойлову, про наш уговор и про ее угрозу раскрыть наши отношения.

Взбесился он, конечно, не на шутку. На мгновение даже подумала — пощечину залепит, как и собирался, поймав меня пьяную после Хеллоуинских гулянок. Но нет, сдержался, хоть и ударил кулаком в стену. После остыл и, кусая сбитые костяшки, объявил мне, что на подобный спектакль он согласен, только если я буду держаться от «этого говнюка» на расстоянии вытянутой руки.

Так что, хошь не хошь, придется соответствовать…

— Если будешь так вертеться, у тебя прическа растреплется, — сердито предупредила я Ксюху, когда она в очередной раз закружилась перед зеркалом, как юла.

И это, похоже, подействовало.

Заправив выпроставшуюся прядь, подруга довольно вздохнула.

— Только в этот салон теперь и будем ходить… а не к той ужасной миссис Ву. Так голова потом болела после ее процедур — я тебе передать не могу…

Я хмыкнула. После моего несостоявшегося покушения девчонки действительно ничего не помнили — ни как вдруг уснули, ни как упали, ни как их всех усадили на диван. Запаниковали, конечно, очнувшись с одинаково сильной головной болью и обнаружив, что я пропала. Но, скоро успокоились, получив от меня смс, в котором я докладывала, что мой бойфренд приехал в наш пригород мириться, и я срочно отбыла на встречу с ним в ресторан Белая Астра. А по-английски пишу, чтобы этого самого бойфренда не пугать русскими кракозяблами.

Ксюха аккуратно присела рядом со мной за маленький круглый столик у окна, и хлебнула из своей чашки остывшего кофе.

— Сколько там времени? — спросила она с надеждой.

— Пять минут прошло с последнего раза, когда ты спрашивала.

Ксения вздохнула.

— Я уж прям не могу. Скорее бы.

Бал начинался в восемь вечера, а сейчас было только пять. Учитывая то, что ужин вот-вот принесут нам прямо в номер — отель Грин Лаунч был совмещен с рестораном — а ехать до колледжа всего час, все равно оставался лишние часа полтора, в течение которого мне придется выслушивать Ксюхино нытье.

Конечно, ей не терпится — она ведь своего настоящего бойфренда пригласила, а не поддельного. Ну как, настоящего… Папа с мамой назначили — сынок друзей семьи, проживающих тут же, в одном из богатых Лондонских пригородов.

А мой мужчина… увы. Нет, Ник тоже был неподалеку — «читал" газету в кафе напротив, наблюдая за окружающими. Меньше всего, в свете последних событий, ему хотелось отпускать меня одну в город. Потому что поверить-то ему, конечно, поверили (тем более что Батлер, так неожиданно перешедший на нашу сторону, некие таинственные «доказательства» моей беременности все же предъявил) — однако, осторожность еще никому не мешала.

А дальше дело было за нами. Точнее, за Ником. Впрочем, не важно за кем. Важно, что секса у меня теперь было… воз и маленькая тележка.

Где меня только не залавливали за эту последнюю неделю — и в ректорском кабинете, и в пустынной по вечернему времени аудитории, и в том же ночном парке — к счастью, не в кустах, как какую-нибудь Алисию, а возле сонного ночного пруда, эротично накормив фруктами. Это я уже не говорю про стандартные места для занятий любовью, такие, как кровать или кресло во флигеле.

В общем, я, конечно, сожалела, что не могу пойти на бал со своим любимым, но все происходящее серьезно согревало мне сердце. Интересно, а вдруг у меня в животе уже кто-то копошится?..

— Рум-сервис! — глухо объявили из-за двери.

Я нервно дернулась и посмотрела на дверь. Опять «родственники»? Потянулась к телефону — звонить Нику, но Ксюха уже бежала открывать.

За дверью стоял Майлс собственной персоной и нагло ухмылялся.

— Ой! — пискнула Ксюха, зарделась и отступила на шаг назад. Видать фотографию с его достоинством вспомнила.