— Ну, здравствуйте, мисс… — сутулый поморщился, пытаясь вспомнить мою фамилию.

— К-красновская… — заикаясь от страха, закончила я за него и мотнула головой на подруг. — Что с ними будет?

Он поднял брови, что смотрелось очень странно на его беспристрастном лице.

— Весьма благородно в вашем положении интересоваться судьбой других… Не волнуйтесь, им ничего не сделают. Они даже не будут помнить, что уснули — редкостное снотворное… Проснутся, как будто ничего и не было… а вы уже в мире ином.

— К-как это произойдет?

Внезапно, все силы оставили меня. Осознание, что вот он — мой конец — сковало по рукам и ногам да так крепко, что даже если бы мне сейчас сказали — беги, я бы осталась стоять на месте. Быть может, на меня подействовали пары чудодейственного снотворного?

Батлер с готовностью объяснил, вытащив из кармана закрытый колпачком шприц.

— Концентрат арахисовой настойки, милочка. У вас ведь сильнейшая аллергия на арахис, не так ли?

Вот оно что… Вколет меня арахис и будет смотреть, как я медленно задыхаюсь… Я слабо дернула головой…

— Не хочу… так.

Он сочувственно покивал.

— Вот именно поэтому, мисс, я предлагаю вам самой выпить снотворное, как и предполагалось… Мы же не изверги. Оно настолько сильное, это снадобье, что вы практически ничего не почувствуете… Мгновение, и вы уже поете с ангелочками. Мечта, а не смерть.

Определенно, я уже надышалась парами снотворного — мне вдруг стало на все наплевать. Одно хотелось знать.

— Ник сказал, что меня больше не тронут. Кто… решил по-другому?

— О, это решение приняли на самом верху. И, смею сказать, что, если бы вы были англичанкой… вполне возможно, все закончилось бы для вас иначе. А так, вы не представляете себе, сколько вреда может нанести одна маленькая леди, попади она в лапы разведки другой страны… Тем более, такой, как ваша.

— Ты-то чем отличаешься? — горько сказала я, поднимая руку, чтобы принять у него приготовленный для меня фраппучино со снотворным. Хоть сладенького попью перед смертью.

Его рука на мгновение замерла в воздухе, а бледное, морщинистое лицо расплылось в неожиданно ласковой улыбке. Жуткое зрелище.

— Вот именно этим, — и он выразительно поводил перед моим лицом стаканом с высокой пеной, усыпанной шоколадной стружкой.

Ага, типа милосердием.

Безвольно опустившись в подставленное под меня кресло, я приняла из рук своего палача коктейль. Медленно всосала через соломинку, смакуя ванильно-пряную, ледяную взвесь. Последний фраппучино в моей жизни. Что ж… можно и посмаковать.

Также медленно проглотила, ожидая, что сейчас в голове начнет проносится вся моя недолгая жизнь. Даже настроила себя получить удовольствие от последних жарких воспоминаний. Но они все не приходили, а вместо этого поплыло перед глазами усталое лицо матери…

Второй глоток принес память о том, как в первую свою ночь в колледже я стою в самой гуще туманного, росистого сада и вдыхаю незнакомые ароматы волшебной страны, в которую, волей, судьбы, меня занесло…

От третьего глотка в голове все закружилось, и я наконец-то, увидела ЕГО лицо… и услышала его голос. «Анжи…» — звал он меня по имени, которое мне же и дал. Нашим с ним, тайным, уменьшительно-ласкательным именем.

«Анжи… не спи… Ты слышишь меня… Не спи… Слышишь?..»

И я пыталась. Честно пыталась слушать его голос и не спать.

Но это было сильнее меня. Сильнее всего, что произошло между нами, сильнее нашей любви и нашей ненависти, сильнее самых ярких воспоминаний последних дней. Борясь с тяжелеющими ресницами, я откинулась головой на спинку стула… Почувствовала, как забирают из моей ослабевшей руки прохладный коктейль.

Не спи…. Слышишь?

— Слушаю… — вместо меня ответил Батлер, поднимая к уху телефон.

И тут же протянул — ощутимо изумленным тоном.

— Милорд?..

Милорд? Милорд?!

Батлер медленно поднял на меня глаза.

— Вы уверены? — спросил он в телефон и помолчал пару минут. — У вас есть доказательства?

Присев подле меня на стул, он повернул мою руку запястьем вверх, вглядываясь в тонкие венки у локтя… вслушиваясь в то, что ему говорили на том конце связи.

— Подождите снаружи, вы двое! — приказал он вдруг своим головорезам, отпустив меня. Те немедленно подчинились, выйдя за стеклянную дверь.

Понизив голос, Батлер продолжил говорить в телефон, не сводя с меня расчетливого, внимательного взгляда.

— Я прошу, чтобы вы запомнили то, что вам я сейчас скажу, милорд, — спустившись ниже, его холодная, как сама смерть, рука погладила меня по щеке. — Я не верю вам. Ни на одну секунду, ни на одно мгновение — не верю. Однако, сделаю вид, что поверил, и постараюсь донести эту новость до тех, кто меня послал. Убедительно прошу вас запомнить эту маленькую услугу. Потому что однажды мне может понадобиться ваша помощь и ваше доверие.

В трубке что-то неразборчиво и коротко ответили.

— И советую вам поторопиться. Потому что скоро им понадобятся более… наглядные доказательства, нежели просто мои и ваши слова.

О чем они говорят? — отчаянно попыталась понять я, но мозги уже отключались, и, не в состоянии более сопротивляться сильнейшему снотворному, я закрыла глаза и позволила мягкому течению сна унести меня в страну, из которой мне уже не будет исхода…

* * *

— Где ты была?! Где?! — допрашивает меня сердитый Майлс, почему-то сидя голышом на ветке огромного, раскидистого дуба. — Я тебя прождал всю ночь! Сама посмотри!

И он разводит руки в стороны, зачем-то указывая себе между ног. Там что-то краснеет — маленькое и застенчивое.

— Ну, извини, меня тут убить пытаются, — сердито оправдываюсь я, отбиваясь одной рукой от шприца, который пытаются вонзить мне в горло сразу трое амбалов в белых халатах, а второй — от миссис Ву, нападающей на меня с салфетками для эпиляции.

— Ну, пожалуйста, мисс… — умоляет меня китаянка, заламывая руку мне за спину, — у нас ведь все по высшему разряду!

— Да уж, хватит дурить! — сердито выговаривает мне неизвестно откуда появившийся Ник. — У тебя и так грудь маленькая, не хватало мне еще твоей молчалки между ног… Позорище!

— Ты ведь говорил, что тебе нравится! — чуть ни плачу я, сразу теряя силы и чувствуя, как шприц со смертельной арахисовой настойкой вонзается мне в кожу. — И вообще, ты от меня с ума сходишь всю свою сознательную жизнь. Так что, хватит притворяться…

— Ну вот, теперь не буду больше сходить, и заживу наконец-то нормальной жизнью. Как разумный, интеллигентный человек, а не как похотливое животное, — зло отвечает Ник. — А ты иди, ангелов там соблазняй, раз имя у тебя такое.