Я перевела дыхание: какое счастье, мне предстоит повидаться не только с Ханной, но и с Джиной. Выходит, в этой реальности мы с подругой еще больше сблизились, настолько, что моя дочка зовет ее тетей и проводит у нее дни, когда я на работе. Может быть, и ее первый муж остался жив? Если Патрик и Долорес Кей, трагически погибшие в реальности, живут здесь, то, может быть, и Билл тоже? Вот только непонятно, хорошо это или плохо: ведь если Билл не погиб, Джина не вышла замуж за Уэйна и не родила Мэдисон, а мне очень сложно представить себе мир, в котором у Джины нет дочери. Прикрыв глаза, я сделала несколько глубоких вдохов. С каждым визитом в этот мир вопросов лишь прибавляется.

У входа в офис я поймала такси и назвала водителю адрес Святой Анны. Через двадцать пять минут машина остановилась у входа в знакомое здание. Я вздохнула с облегчением: все на месте. Хорошо, что какие-то вещи неизменны в обоих мирах. А вдруг я сейчас встречусь с Эндрю? Пусть в этом мире мы с ним пока не знакомы, но, как и Джоан, он станет для меня еще одним мостиком, соединяющим оба мира. А то и поможет разобраться в том, что со мной происходит.

Но когда я подошла к администратору (я никогда с ней раньше не общалась, Эндрю всякий раз встречал меня на крыльце), имя Эндрю Хенсон оказалось ей незнакомо.

– Здесь таких нет, – сказала она.

Я заморгала:

– Он ведет программу для детей со сниженным слухом.

– Мэм, у нас нет такой программы, – сказала администратор.

Паника забурлила во мне.

– А как же Риэйджа Пейс? Элли Валчер? И Молли Колдуэлл?

Женщина озабоченно посмотрела на меня:

– Мэм, у нас нет таких сотрудников.

– Это не сотрудники, это дети, – тихо проговорила я, пятясь к дверям. – Дети, и теперь я не смогу узнать, как они.

Я вышла на крыльцо Святой Анны, меня колотила дрожь. И внутренним взором увидела Эндрю – руки в карманах, футболка с супергероем, придававшая ему ребячливый вид, лицо, озаренное улыбкой.

– Где же он? – пробормотала я.

Присев на нижней ступеньке, я снова достала айфон. Вбила в поиск имя Эндрю, и мне не пришлось даже проверять ссылки: его фотография выскочила среди первых же картинок.

Пройдя по ссылке, я попала на газетную статью о двух братьях – владельцах ресторана «Гриддл» в Розуэлле, пригороде Атланты. Один из братьев был Эндрю, а другой – его брат Кевин.

Поразительно: в этом мире Кевин жив. Но значит, Эндрю не стал в память о брате работать с глухими детьми. Жизнь пошла совсем иным путем. И дети – Риэйджа, Элли и многие другие – не были приняты на попечение благотворительным фондом Святой Анны, потому что там не было Эндрю.

Наверное, с ними все в порядке, о них заботится социальная служба. Но никто, я уверена, не может заботиться об этих детях так, как Эндрю – приветливый, преданный, не щадящий себя.

У меня неприятно ныло в животе, пока читала эту статью. «Гриддл», специализирующийся на авторских грилях, открылся девять месяцев назад, Эндрю там шеф-повар, Кевин – директор. Это их второй совместный проект, после того как в 2012 году закрылся ресторан «Мохо» в Алфаретте.

«Мы надеемся, что старые друзья из “Мохо” придут к нам и мы впишемся в розуэлльскую жизнь, – приводил журналист слова Эндрю. – Мы с Кевином выросли тут по соседству, и вы убедитесь, что меню состоит из творчески переосмысленных местных блюд, знакомых каждому, чье детство прошло в Джорджии».

Я увеличила фотографию и внимательно всмотрелась в лицо Эндрю. В самом ли деле он выглядит не таким уж счастливым или мне только кажется? Килограммов на пять полнее – что и понятно, когда целый день работаешь на кухне ресторана, – морщины глубже, глаза усталые. Какая-то грусть, показалось мне, сквозила в его чертах, хотя, возможно, я просто переносила на него собственные ощущения. Ведь это мне было грустно оттого, что Эндрю живет в другом городе и не посвятил свою жизнь детям. Как-то это неправильно.

Я закрыла ссылку и убрала айфон в сумочку. Встала, вышла на угол, остановила такси и на обратном пути до Манхэттена все никак не могла отделаться от мыслей об Эндрю – почему он оказался не там, где должен был быть. «Пустота, мне кажется, заполняется чем-то новым, не тем, что было в тебе раньше», – сказал он тогда в ямайском ресторанчике. И жизнь в результате полностью меняется.

Его слова звучали у меня в голове, покуда за окном проносился Нью-Йорк. Эта жизнь прекрасна, ведь в ней у меня есть Патрик и Ханна, и Эндрю не потерял брата. Но это совсем другая жизнь: не понеся утрату, я и Эндрю не стали теми, кем должны были стать. Нам не пришлось подвергать свою жизнь переоценке и выбирать более трудный путь.

Я расплатилась с таксистом возле дома Джины, вышла и глянула в чересчур синее, чересчур сияющее небо. Очень красиво, но я скучаю по небу своего мира. Чем больше времени я проводила здесь, тем больше убеждалась: это не может быть реальностью. Таких ярких цветов в природе не бывает. Может быть, это и не сон, но и не настоящая жизнь. Глаза наполнились слезами. Я поднялась на крыльцо и нажала кнопку домофона.

– Кто там? – спросил незнакомый голос.

– Добрый день, я к Джине.

– Здесь таких нет.

Я уставилась на фамилию под кнопкой: «Троуба». Не знаю такой.

Я извинилась и пошла прочь, в полной растерянности: где искать Джину? Сколько помню, она всегда жила здесь. Еще когда Билл не погиб.

Может, написать Ханне СМС, спросить адрес Джины? Но стало страшно спугнуть «сон», ведь в этом мире я не могла не знать адреса подруги. И Патрика тоже спрашивать нельзя – по той же причине. Я застыла на тротуаре словно соляной столп, и толпа обтекала меня с обеих сторон.

В следующую минуту я вздрогнула от звонка. И с облегчением увидела на дисплее имя Патрика.

– Привет, милая. – Стоило услышать его низкий, теплый голос, и я успокоилась.

– Привет. – Я прикрыла глаза.

– Что-то случилось? У тебя какой-то не такой голос.

– День выдался длинный и странный, – вздохнула я.

– Солнышко, что такое?

Я не знала, с чего начать, и задала вопрос, который преследовал меня с самого утра. Он тоже мог разрушить этот разноцветный мир, ведь так происходило всякий раз, когда я начинала задавать вопросы. Но я не могла удержаться.

– Патрик, я счастлива или нет? – спросила я.

– Ты о чем, Кейт? Конечно, ты счастлива, – растерялся он.

– Не в смысле с тобой и Ханной. Я знаю, у меня самая лучшая семья на свете. – Я собралась с мыслями: – Но все остальное? Мне нравится моя работа, например?

Мир вокруг слегка замерцал. Я ступила на тонкий лед.

Он ответил не сразу.

– Думаю, да, – сказал он. – Мне кажется, ты более-менее счастлива.

Я помнила, как возмутилась, когда теми же словами выразилась мама насчет меня и Дэна.