Прошло уже больше часа с тех пор, как они отчалили от берега, когда Конандиль опять встала и взглянула на берег, но на этот раз она взглянула лишь мельком и вновь села на место. Потом она пересекла узкую палубу и стала смотреть на запад, на длинный низкий берег с высокими скалами и холмистыми зелеными лугами. Дальше в глубине раскинулись леса. Она стояла долго, посматривая на север, на юг, потом опять повернулась в сторону пляжа.

Харальд встал, подошел к ней, остановился у нее за спиной и увидел, как Гримарр заерзал, явно заметив интерес девушки к этой полоске суши. Харальд перегнулся через борт, посмотрел в том же направлении и сказал:

— Это здесь, Конандиль? Это место?

Сперва она не ответила, как будто пыталась удостовериться, а потом произнесла:

— Да, да. Уверена, что здесь. Вон, видите ту скалу? — Она указала в сторону берега. — Ту, что так странно торчит?

Харальд проследил за ее пальцем и услышал, как сзади к ним подошел Гримарр.

— Да, — ответил Харальд.

Скала была высокой и узкой, похожей на неровную колонну, выступающую из моря; волны разбивались о ее основание.

— Я помню эту скалу. Помню, как на нее указывал Фасти, как будто хотел, чтобы я ее запомнила. Мы причалили там. — Конандиль указал на полоску пляжа к северу от скалы-ориентира. — Драккар вытащили там, а тут Фасти с командой зарыли сокровища.

Харальд кивнул и снова уставился на берег. Эта полоска ничем особенным не отличалась: утесы и галечный пляж, и повсюду разбросаны скалы — одинокие, непрочные. Но эта скала необычной формы казалась поистине уникальной.

— Ну! — рыкнул Гримарр. — Что она сказала? Это здесь?

Он все еще смотрел на Харальда сердито, его кустистые брови сошлись на переносице, уголки губ опустились вниз, едва различимые в окладистой бороде. Гримарр промыл рану на щеке. Кровь он стер, но теперь виднелась страшная рваная дыра. И Харальд все не мог понять, каким оружием можно нанести такую рану.

— Да, — наконец произнес Харальд. — Она уверяет, что это здесь. Говорит, что Фасти сошел на берег к северу от той высокой скалы.

Гримарр повернулся, посмотрел туда, куда указывал Харальд. Он взглянул на берег и опять фыркнул, как будто ожидал, что сокровища будут лежать прямо на пляже, и разозлился, когда их не увидел.

— Отлично, и мы причаливаем, — сказал он, обошел Харальда и приказал найтовить парус и опускать весла.

Моряки потянулись к канатам, фалам и парусу. Его подтянули вверх, когда опустили рей и развернули его вдоль судна, к остальному такелажу. Те же, кто не найтовил парус, доставали весла и опускали их в воду.

Гримарр прошел на корму и ступил на левый борт корабля. Одной рукой, чтобы не упасть, он ухватился за старн-пост. Другую руку рупором подставил ко рту и прокричал кораблям в кильватере:

— Сюда! Сюда! Следуйте за нами! Готовьтесь с бою!

Он спустился вниз, вновь отправился на нос, отмечая, что моряки пришли в неистовство. Харальд обратился к Гримарру.

— Готовиться к бою? — удивился он. — С кем мы будем драться?

Гримарр посмотрел на него так, как будто большего оскорбления не слышал. Он отвернулся, оставляя вопрос без ответа, но потом, похоже, передумал и сказал:

— С этими жалкими ирландскими ублюдками. Они могли следовать за нами вдоль побережья. Если у Лоркана хватит смелости, он нападет на нас на берегу. Или не нападет. Но мы должны быть готовы. — Он смотрел прямо перед собой, когда отвечал.

— Если будет бой, — сказал Харальд, — я хочу быть со своими воинами. С Орнольфом и командой «Скитальца».

По выражению лица Гримарра было заметно, что ему с трудом удается держать себя в руках, подбирать слова, чтобы они звучали пристойно.

— Нет, — отрезал он. — Ты останешься со мной. С девчонкой. Будешь переводить. И все. — И больше ничего не сказав, он отправился на нос корабля.

Харальд смотрел ему вслед. Он не всегда понимал поведение людей. Не понимал, что заставляет их поступать так или иначе. У его отца был дар ведать, что происходит у людей в душе, а у Харальда такого дара не было. Этот урок давался ему нелегко, через множество ошибок, приводивших к серьезным проблемам. И сейчас он понимал, что попал в какую-то странную ситуацию. Что-то здесь происходило, а он не догадывался, что именно.

И тогда рядом с ним оказалась Конандиль, стала ближе, как будто ища у Харальда тепла. Они стояли на корме, в трех метрах от кормчего, единственного, кто находился с ними тут. Девушка наклонилась к нему, он услышал ее тихий голос, еще более тихий, чем обычно.

— Он тебя убьет, — сказала она.

Харальд нахмурился, уверенный, что ослышался.

— Что ты сказала? — переспросил он.

У него хватило ума говорить тихо, шептать, как она, и на фоне шума весел, бьющих по воде, и лязга оружия, которое доставали из промасленной холстины, их наверняка никто не мог услышать.

— Гримарр убьет тебя, — повторила она. — Когда все закончится. Он убил твоего отца и хочет убить тебя.

Харальду хотелось посмотреть на нее, но он сдержался, потому что не желал, чтобы кто-то, в особенности Гримарр, видел, что они разговаривают.

— За что? За что он меня убьет? — Столько вопросов породили слова Конандиль, а он хотел получить ответы на все и немедленно. — Он убил отца? За что?

Харальд едва почувствовал, что очнулся от нереального кошмара, а теперь вновь стал погружаться в него.

— Он думает, что вы с отцом убили его сыновей. Ваш корабль… был их кораблем. Не знаю, как он к вам попал… и Гримарр тоже этого не знает. Он знает одно — вы плывете на корабле его сыновей, и он хочет тебя за это убить. Как только ты перестанешь быть ему нужен.

Мгновение Харальд молчал, глядя на берег, который становился все ближе с каждым гребком весел «Крыла Орла». Гримарр стоял на носу, как совсем недавно стоял на корме, и рассматривал берег и утесы.

— С чего ты взяла? — спросил Харальд.

— Я знаю язык дуб галл, — ответила Конандиль, и сказала она это на языке норманнов. Акцент звучал странно, и слова она произносила не совсем правильно, но это была, без сомнения, речь скандинавов.

В голове у Харальда роились вопросы, но он не успел задать ни одного, потому что Конандиль продолжила, вновь перейдя на ирландский:

— Мой отец был купцом, вел дела с дуб галл, поэтому и выучил их язык. И я вместе с ним. Потому Фасти и выбрал меня, чтобы доверить тайну о награбленном. А не потому, что меня можно спрятать под палубой, хотя и это сыграло свою роль. Он узнал, что я говорю на его языке, потому и рассказал мне все, на случай, если умрет.

— Но почему… — начал было Харальд и запнулся.

Он хотел ее спросить, почему она ничего не сказала Гримарру, но потом понял, что это глупый вопрос. Точно так же он по глупости думал, будто она хотела, чтобы ее спасли от Лоркана и вернули в Вик-Ло. Ее забрали датчане, чтобы продать на невольничьем рынке. Она не имела ни малейшего желания помогать Гримарру и его людям.