большое количество припасов. Город Киев находится на границе Татарии. Сюда съезжается много купцов из Московии с различными мехами, которые они отправляют в Кафу с караванами; но они подобно овцам весьма часто подвергаются в пути нападению татар. Киев изобилует хлебом и всякого рода мясом. Жители обыкновенно проводят утро, до трех часов, в занятиях, а потом отправляются в шинки, где остаются вплоть до самой ночи и нередко, напившись допьяна, заводят между собой драки. 2 мая г-н Мартин прислал несколько дворян своих для приглашения меня к обеду. Я отправился и после первых приветствий он предложил мне разные услуги, объявив при том, что Его Величество повелел меня чествовать и охранять от всякой опасности и сверх того поможет мне проехать через татарскую степь в Кафу. Сердечно отблагодарив его, я спросил, а как он это мыслит. Он ответил, что в Киеве ожидают литовского посла, отправляемого с дарами к татарскому хану (Imperadore), который должен выслать 1200 всадников для охраны. Я согласился ожидать посланника… Киев омывается рекой, которую жители называют Днепром (Danambre), мы зовем Лерессою (Leresse) и которая впадает в Черное море. Пробыв тут 10 дней, мы дождались посла, собрались в путь и в день отъезда вместе с ним отслужили обедню. После г-н Мартин подвел меня к послу, соединив наши руки, промолвил с жаром: «Он для нас тоже самое, что особа нашего короля, поэтому ты обязан в сохранности довести его до Кафы». Посол ответил, что воля Его Величества дороже всего для него, и он позаботится о моей персоне. После этого мы с г-ном Мартином распростились, которого я поблагодарил за его попечение, сколько умел и мог…». Эта большая цитата из подробного описания литовского Киева. Оттуда взята давняя еврейская пословица: «Если ты не хочешь, чтобы тебе сели на шею – не кланяйся низко!»

Если же в путешествии человека не охраняли вооруженные люди, то часто это путешествие могло закончиться трагически. Так произошло с митрополитом Макарием, архимандритом виленского собора Св. Троицы, который не добрался до своей митрополичьей резиденции. Родился он в знатной руськой семье, в молодости постригся в Виленском Свято-Троицком монастыре и был там настоятелем. В 1495 году патриархом Нифоном был возведен в сан митрополита Киевского.

1 мая 1497 года, в день воскресный, митрополит остановился для совершения Божественной литургии в селе Стригалове, которое находилось близ г. Мозыря. Во время богослужения его известили о приближении татар. Обратившись к встревоженным прихожанам, святитель сказал: «Дети, удалитесь все, мой же долг оставаться здесь!» Народ разбежался, а он в полном одиночестве продолжал священнодействовать. Когда ногайцы скрылись, верующие вернулись в храм. Они нашли святителя Макария с отсеченной саблей головой, лежащим около святого престола. За этот подвиг его стали считать святым. Тело Макария было привезено в Киев и положено в соборном храме Святой Софии. С тех пор там часто слышалось пение небесного хора и незримой рукой зажигались свечи. А после исцелений, произошедших в 1625 и 1634 годах, митрополит Макарий был причислен к лику святых, а его мощи сейчас на поклонении в Киево-Владимирском соборе. В 1897 году на месте гибели священомученика в присутствии профессора Киевской духовной академии З. Завитневича поставили памятник и построили часовню.

* * *

Татаро-ногайские орды, кочующие на Причерноморье, передрались между собой за власть. В 1501 году разбитый Менгли-Гиреем царь Заволжский Ших-Ахмат с братом своим Хазак-султаном, с князьями и уланами, искали под Киевом спасения от крымского владыки. Воевода Д. Путятич внимательно выслушал беглецов и помог им. Он понимал, что лишь благодаря усобицам соседей пограничный город «может спать спокойно». Для восстановления замка, крепостных укреплений города, как всегда были необходимы деньги. А где их взять? Поэтому следует привести отрывок из грамоты великого князя Александра от 14 мая 1499 года, определяющей следующие повинности и подати мещан: «Как поведал нам Юрий Пацевич, которые купцы едут с Киева и возы свои товаром тяжко накладывают, для мыта, ижбы возов меньше было; и в которого купца воз поломится с товаром: на одну сторону по Золотые ворота, а в другую сторону – по Почайну реку, ино тот воз с товаром биривали на воеводу Киевского, а мы в тое врядили по старому, как и перед тым бывало». Вот откуда пошла пословица: «Что с воза упало – то пропало». Подати тогда платили с воза, вот и нагружали его полностью, да еще и торба сверху. Напомню грамоту того же князя от 26 мая 1494 года, подтверждающую киевлянам права, пожалованные Витольдом и Казимиром, – она указывает на освобождение мещан от мыта на дорогах, ведущих в города Вышгород, Чернобыль, Белогород и Глевацк и по всей земле Киевской. Заканчивается грамота словами: «И всим есмо пожаловали мещан Киевских и все посполитство, по давнему как было за великого князя Витовта: бо мы никому новины не велим уводити, а старину рухати».

Священномученик Макарий, митрополит Киевский

Правители Литвы и Польши охотно помогали киевлянам и другим жителям пограничных областей. Так как из-за постоянных набегов и грабежей нужно было иметь немалое мужество и упорство, чтобы продолжать на пограничной земле жить, пахать, строить, торговать, иметь семью… Вот поэтому такие люди и получали льготы, освобождение от воинской повинности, налогов… Хоть приласкаем, если не защищаем!

В 1517 году в «Трактате про две Сарматии» о Киеве пишет краковский каноник Матвей Меховский. Вскользь сообщил о Киеве посланник императора барон Сигизмунд Герберштейн. Он дважды посещал Московию, где находился продолжительное время в апреле-ноябре 1517-го и с мая по ноябрь 1526 года. Его «Записки о Московии» – один из интереснейших литературных памятников. В Киеве Герберштейн не был, но пишет такое: «От людей, достойных веры, слышал я, что девочки там редко сохраняют невинность после седьмого года. Я слышал различные объяснения этого факта, но не одно не удовлетворило меня». Так что «интернетовские» сведения «гуляли» и полтысячелетия тому назад.

Уроженец Гданьска Мартин Груневег был проездом в Киеве в 1584 году, впоследствии он описал его и даже зарисовал на полях рукописи. «Тут в Киеве идешь между двумя деревянными строениями и парканами, вроде в многолюдном поселке по крученным, не спланированным улицам. Каждый дом имеет собственный большой сад, огород и много построек для скота. Все это раскидано тут и там, словно гонится одно за другим. Каждый дом имеет свою баню… размером с малую комнату. Они топят их ежедневно. Заборы при домах хорошо сбиты из досок. Весь город, хоть и деревянный, добротно построен. Лишь изредка попадаются помещения с кахлевыми печами. Дома покрыты гонтами, что вдвое больше, чем в Польше – правильнее было назвать их досками».

У Груневега узнаем, что