– Почему ты спросил? – девушка опустила глаза, уходя от прямого ответа.

– Потому что знаю, – сотник быстро натянул штаны и рубаху. – Знаю, что ты знаешь… догадываешься. О том, кто я… Но также ты должна знать, что я вовсе не делаю зла ни тебе, ни твоему народу!

– Это я чувствую, – наконец, улыбнулась Роксана. – Ты не желаешь зла, да. Лишь хочешь вернуть свою… Но то, что ты здесь – это непонятно и страшно! Если бы такой, как ты, родился в нашем кочевье… Я бы почувствовала! И велела бы сжечь! Как ты собираешься сжечь степь…

– Если вы не пойдете навстречу! – сотник уже начинал злиться: к чему весь этот разговор? – Вам-то зачем очередная невольница? Одной больше, одной меньше… Я понимаю, вам приказали мне помешать. Заметь, не спрашиваю – кто. Но вы ведь могли и не захватить нашу девчонку. Это просто случай!

– Ты много знаешь, – накинув халат, недобро прищурилась княжна. – Может быть, мне бы лучше…

– Не лучше! Пойми – я стану вам мстить. Но и вы не стойте у меня на пути! Как говорят моряки – разойдемся бортами.

Красотка покусала губу:

– Что значит бортами?

– Это значит – каждый останется при своем, – устало вздохнул Михаил. – У вас – свой путь. У меня – свой. Так забудем друг друга – и все! Впрочем… – сотник на секунду отвел глаза. – Забыть тебя будет сложно!

Роксана конечно же поняла, о чем речь. Усмехнулась:

– Пусть так и будет. Я верну тебе деву. Разойдемся… Но мои люди должны убедиться, что все твои угрозы – не пустые слова!

– Хорошо. Выйдем из шатра…

– Да… сейчас… оденусь…

Выбравшись, Роксана ловко перепрыгнула с повозки на подведенного коня. Рядом уже ехал и князь Василько, и – среди прочей свиты – Ермил. Да, ему тоже дали каурого конька, на вид – вполне себе смирного.

Подвели лошадь и сотнику.

– Что ж, – тот вскочил в седло. – Хотите увидеть – смотрите.

Сняв с груди рог, Михаил затрубил – утробно и страшно! Боевой зов викингов – грозный рык, от которого стыла кровь в жилах у франков, англов, саксов… и много у кого еще!

Половецкие кони испуганно прижали уши. Даже в глазах Роксаны явно проскользнул страх…

– Там! – оглянувшись назад, сотник показал рукою.

Мог бы и не показывать. Вздыбившийся за дальними пустошами огненный столб увидели все! Сложно было бы не заметить. Огненный смерч, ураган, торнадо!

Огненные сполохи отразились в глазах половцев каким-то благоговейным утробным ужасом!

Многие лошади понесли, заржали…

– Греческий огонь… – едва удержав коня, тихо промолвила Роксана. – Клянусь – впечатляет!

– Это только одна труба, – сотник пояснил как бы между прочим. – А у меня их – целый орган. Представьте, что будет со степью? Огромное, неудержимо буйное пламя! Как Хиросима, да! Ветер раздует огонь… Понесет его на ваши пастбища и кочевья… Никто не уйдет, никто не спасется! Останется одна гарь!

– Замолчи! – с искаженным от гнева лицом выкрикнула княжна. Развернув коня, она подскочила к мужу, что-то сказала… Тот кивнул, распорядился…

В тот же миг перед сотником оказалась Варвара! Ее просто выкинули из соседней кибитки… В одной рубашке, босую…

– Господи… Сотник! – девчонка тут же вскочила на ноги. – А я-то думаю – кто это здесь трубит?

– Мы еще и огонь пускаем! – подъехав, важно пояснил Ермил.

– О! Иисусик! И ты здесь? – Варвара громко расхохоталась. – Это вы за мной, что ли?

– Ну да. Мы же своих не бросаем!

– Я заметила…

– Ты вообще как?

– Да сносно. Кожу немного содрала, когда тащили. Но меня тут лечили, ага… Так мы сейчас домой? Ну, в смысле – на ладью? Ой… – девушка вдруг нахмурилась. – Как там Премысл?

– Да жив. Вернемся – увидишь.

Махнув рукой, сотник обернулся к Роксане:

– Так мы пойдем уже?

– Скатертью дорога! Я дам вам воинов и лошадей… – обернувшись, княжна что-то прокричала по-тюркски – распорядилась.

Десяток лошадей. Четверо сопровождающих всадников… Щедро! Если только они не…

– Не надо так думать, – Роксана словно прочла мысли… Так, скорее всего, и прочла! Шаманка же – ведьма…

– Я сама провожу тебя… Знаю – ты уйдешь. И еще знаю – если я прикажу вас убить… Придут другие. Ведь так?

– Так, – не стал спорить сотник. – А ты бы сделала по-другому?

– Нет.

– Тогда чего же хочешь от меня?

Дальше ехали молча. Роксана с охраной – тремя воинами в кольчугах и сверкающих шлемах с «личинами», и все остальные: Миша, Ермил, Варвара… И четверо половцев – обычные пастухи, без доспехов.

Так же и простились с княжной – молча. Все уже было сказано, обо всем договорено.

– А ты не такой и страшный, – прощаясь, неожиданно обернулась княжна. – Наверное, мы больше не встретимся… Хотя… Об этом знает только великий Тенгри. Пока же – прощай. И это… – Роксана вдруг улыбнулась. – Так я и не поняла, что значит – поставить «на вид»?

Хлестнув коня, красавица помчалась в степь. Следом за ней пустились и воины…

– Прощай… – проводив взглядом княжну, сотник подогнал коня.

Конечно, от половцев можно было ожидать всего – внезапного налета, засады и прочего… Но только не сейчас. Михайла почему-то поверил Роксане. Может быть, потому что она, одна из немногих, узнала, кто он. Проникла в его мысли… испугалась… и вовсе не хотела ссоры. И Миша это точно знал!

Они нагнали караван на Будильском пороге. Рогволд был удивлен – так быстро управились!

– Спасибо нашему друг Антиоху Ставросу. Надо вернуть ему греческий огонь!

Трубы с зажигательной смесью вернули купцу сразу же, как только смогли – на спокойной воде.

Господин Ставрос милостиво улыбнулся и пригласил заходить «на беседу». Купец аж лучился весельем! Еще бы – за греческий огонь он получил немаленькую сумму от Рогволда и Михайлы. Ну, а куда было деваться? Без подобной угрозы половцы вряд ли бы вернули Варвару. Да и вообще, даже разговора бы никакого не получилось, просто не случилось бы.

Вскоре купцы миновали последний волок и, простившись с «веселыми девами» и нанятой в Киеве охраной, пустились в путь по спокойной воде дельты. Впереди лежал Эвксинский Понт – Русское море, а за ним – уже не так и далеко – Царьград-Константинополь. Столица – мир. Город городов.

Дальнейший путь проходил спокойно. Миша привлек-таки Рогволда – устроил экзамен по греческому языку, не зря ведь учили. Лучшими оказались девушки… и Премысл! Последний все же был ранен и, пока отлеживался, учил слова и фразы на совесть. Вместе с возвращенной от половцев возлюбленной.

Сотник тоже потихоньку уже стал понимать по-гречески – наиболее употребительном языке империи ромеев. Государственным же все таки продолжал считаться латинский.