Может быть, это могло показаться странным, но Миша вовсе не чувствовал никакого стыда за то, что произошло между ним и Роксаной в пряных половецких степях. Даже вины перед той же Юлькой – не чувствовал, не ощущал. В конце концов – ему со степной красоткой не жить, да и вряд ли они хоть когда-нибудь свидятся. Обычай и обычай – надо сказать, весьма приятный, хоть Михайла и не помнил почти ничего. Но, если бы Роксана не проникла в его мозг, в его мысли – так бы все гладко прошло? Может быть, пришлось бы исполнить угрозу и поджечь степь… И поджег бы, если бы не отпустили Варвару! Раз уж в ответе за всех.

– Управляет империей, как и раньше, базилевс, – по вечерам продолжал свои рассказы Рогволд. Ратнинцы слушали со вниманием. Понятно, в Константинополе никто из них не был.

– Нынче – Иоанн из рода Комнинов. Отец его, базилевс Алексей, много чего сделал для восстановления былого могущества империи. Поднял торговлю, армию. Смог договориться с влиятельными семействами. А, более того, привлек на свою сторону провинциальных баронов… не помню, как они там у них именуются – не суть. Крепкая армия – разгром пацинаков… еще при Алексее, да. Армию и сейчас продолжают укреплять. Все вооружение делается в государственных мастерских, кои иногда берутся и за частные заказы. Главная опасность – турки. Ну и итальянские купцы – венецианцы, генуэзцы. У них в Константинополе целый район – Галата. Своя церковь, свои законы… Ну, увидите. На месте базилевса я бы не так к ним благоволил, лучше своих бы поддерживал. Особенно после Схизмы. С другой стороны купцы – это деньги. А Генуя или Венеция – это большие деньги. Очень.

– А что за Схизма такая? – по-простецки поинтересовался Велька.

Ермил даже хмыкнул, посмотрев на приятеля, – ну надо же, такого не знать!

Рогволд, однако же, вопросу был рад. Варяг вообще любил быть в центре внимания, нравилось ему, когда ему вот так вот – не жужжи, муха – внимали раскрыв рот. Не до такой степени, конечно, как тот же грек Ставрос, но все-таки…

– Схизма, друже, это когда римский папа и константинопольский патриарх друг друга прокляли и разругались.

– А за что прокляли?

– За отношение к Троице и много там еще чего… – Рогволд неожиданно рассмеялся. – Но главная причина вовсе не в этом… Знаешь игру «кто на горе хозяин»?

– Что же они – как дети малые?

– Так интерес-то, друже, не детский. Кто хозяин – у того и деньги, и власть.

– О Филиокве речь идет, дубина рыжая, – исподволь подначил дружка Ермил. – Исходит ли дух святой только от Бога-отца или еще и от сына? Понял, чудо?

Константинополь возник внезапно. Просто селения на берегу стали встречаться все чаще, сливаясь в одну почти непрерывную линию, а потом вдруг показался огромный город, выплыл из морской дымки, проявляясь, как снимок на фотобумаге.

Михаил Андреевич Ратников, в бытность свою моряком еще в ТОЙ, прежней, жизни, случалось, бывал в Стамбуле пару или даже тройку раз и примерно представлял себе город, по крайней мере, его европейскую часть – районы Султанахмет, Фатих, Галата…

Галата – район итальянских купцов – сейчас и показалась по правому борту. Миновав Русское море, суда торгового каравана Ничипора Хотинца одно за другим входили в Босфор. Легкое пограничное судно – дромон – вынырнув из бухты Золотой Рог, пошло наперерез ладье Ничипора с явными требованиями сбавить ход.

– Суши весла! – тут же приказал Рогволд.

Все корабли спустили паруса сразу, как только вошли в Босфор, сложили и мачты. Шли медленно, осторожно – на веслах – ожидая проверки… Ну, вот она…

С дромона спустили шлюпку… ткнувшуюся к борту головной ладьи. Видно было, как византийские таможенные служки ловко поднялись на борт корабля, а что уж они там дальше делали – сотник не разобрал и принялся любоваться Царьградом.

Неофиты – ратнинцы уже теребили нетерпеливыми расспросами Рогволда:

– А это что за башня? А там… А вон, впереди…

– Башню построили венецианцы, – надо отдать ему должное, ладожанин пояснял вполне обстоятельно. – И весь этот район – Галата – их. Наполовину с генуэзцами. Справа – бухта Золотой Рог, торговая гавань. Мы там разгрузимся, большую часть товаров распродадим, а на зиму уйдем в гавань Феодосия – там и склады, и заезжие дома дешевле. Правда, гавань – военная, могут и не пустить, но… Я там кое-кого знаю. Да и рыбаков там тоже полным-полно. Их тут везде полным-полно – сами увидите.

– Да мы уж видим, – тихонько рассмеялась Горька.

И впрямь рыбацкие суденышки под белыми парусами были везде: и у бухты, и на Босфоре, и впереди – покачивались на синей глади Мраморного моря.

Миша тоже смотрел во все глаза. Галатскую башню он не сразу узнал – без привычной остроконечной крыши она напоминала шахматную ладью, не было и Галатского моста, вообще никаких мостов не было, зато сновали туда-сюда лодочки и челны перевозчиков.

– Видать, доходное дело, – смуглый, похожий на грека, Ермил щурился от яркого солнца.

Рогволд хмыкнул:

– Не столь уж – больно уж их много. Но с голоду не помирают, да. И на домик с садом вполне можно заработать за пару-тройку лет.

– А до того где жить?

– В доходном доме.

Уж конечно, теперь пришлось в подробностях разъяснить, что такое доходный дом!

– Ну, видите ли, богатые люди строят обычно такой дом… или даже два… или дюжину, насколько денег хватит. Высокие – пять или шесть этажей… да сами вон, видите!

– У-у-у!

Сказать, что ратнинцы были поражены до глубины души – значило ничего не сказать!

Парни смотрели на Константинополь с опаской, девчонки же – с восхищением.

Варвара даже глазами захлопала:

– И мы что же, там будем жить? Целую зиму? Вот среди этого всего?!

– Вот славно-то! – взяв подружку за локоть, поддакнула Горислава. – Тут, поди, и рынки, ряды торговые… ух!

– Чего радуетесь? – сумрачно хмыкнул Златомир, чернобровый красавец. – Каменный мешок это – вот что. Как еще здесь обживемся? Да и… о деле надо думать!

Вот тут парень был прав на все сто процентов! Сотник одобрительно кивнул, не отрывая глаз от показавшегося впереди купола храма Святой Софии. Все формальности, похоже, уладились – таможенники покинули головную ладью. Дромон отплыл вперед, выбросив цветные флажки на тоненькой мачте… Все суда тронулись, неспешно пошли позади, в широкую бухту.

Слева, на холмах, расстилался величественный город в окружении светло-серых каменных стен с массивными зубчатыми башнями. Как и все прочие, Михаил с невольным восхищением смотрел на торговые кварталы, на дворцы, на сады и храмы. Да уж – красиво! Очень. Правда, словно бы чего-то не хватает… чего-то такого, привычного… А что привычно в Стамбуле? Трамвай? Хм… Да, господи – мечети же! Голубые купола, острые стрелы минаретов… Даже – вокруг Святой Софии – Айя-Софийе.