Взглянув на меня с явным непониманием на лице, друг запнулся, остановился и снова пораженно посмотрел себе же вслед.

Наклоном головы показав ему идти сюда, я перевела взгляд на другой невысокий деревянный постамент. Толпа шумела, кричала, пока топор заносился над шеей иллюзии, но стоило иллюзорной голове приземлиться на дощатый пол, как все разом стихло.

Все смотрели на меня — я это ощущала отчетливо, а потому неотрывно следила за казнью, пока Истол спускался вниз, чтобы встретить и спрятать Берни. Присутствующие должны были понять, что таким пустяком меня не сломить.

— Галеций Астер Лугстар, вы готовы услышать ваш приговор? — обратилась я к ухмыляющемуся узнику.

— Готов, Ваше Благородие.

— Галеций Астер Лугстар, я лишаю вас титула и ваших родовых земель. Они переходят под управление рода Эллес, — проговорила я, никак не реагируя на провокацию, но на этом не остановилась: — До конца своих дней вам надлежит трудиться на каменоломне на севере Страдсбурна, чтобы искупить свои грехи. А еще… я лишаю вас магии. Приговор приводится в исполнение немедленно.

Тишина. Пока я спускалась по деревянным ступенькам вниз, воцарившаяся вокруг тишина стала настолько плотной, густой, что ее вполне себе можно было разрезать ножом. Тысячи, а то и десятки тысяч взглядов следили за моим неспешным спуском, и лишь один маг до последнего не верил, что действительно получит заслуженное наказание.

Что ему лишиться титула, если он баснословно богат? Что ему лишиться родовых земель, если он давно выкупил другие участки по всему Страдсбурну? Что ему каменоломни, ведь договорись он с кем надо — и жизнь его будет не хуже прежней. Да и магии его никто не посмел бы лишить даже по моему приказу, потому что исполнителя всегда можно подкупить или запугать.

Но не в этот раз. Ведь исполнителем приговора выступала я.

Истол да и никто другой не смогли бы меня остановить.

— Решили лично проводить меня, Ваше Благородие? — спросил темноволосый мужчина, поднимаясь на ноги, едва я остановилась в шаге от него. — Не стоит. Я еще обязательно вернусь.

— Вы также лишаетесь права на последнее слово.

Огонь. Прячась несколько дней в библиотеке у домовых, я читала о том, что лишение магии ощущается как выжигание. Магу кажется, будто его сжигают изнутри, варят в беспощадном пламени, которое приносит только боль.

Не хотела бы я никогда испытать подобное на себе. А впрочем, Астер Лугстар ничего такого, к сожалению, тоже не ощутил. Нащупав центр его дара, вместилище, откуда чары разносились по венам вместе с кровью, я схватилась за нить и потянула ее на себя, поглощая, фактически растворяя в себе его магию.

Происходящее он осознал слишком поздно. В тот самый момент, когда на него резко накатила слабость и он не смог стоять даже на коленях. Рухнул, завалился на каменную плитку, с ужасом в глазах пытаясь произнести что-то несомненно важное. Что-то, чего я слушать просто не желала.

Слабость обернулась обмороком. Дернувшись в последний раз, галеций обмяк. Он дышал, был жив, но магии в себе больше не имел ни капли. Срок его жизни значительно сократился.

— Галеций Вантерфул, будьте добры, откройте портал для астария Лугстара, — озвучила я свою просьбу громко и подняла голову, обведя взглядом словно вымершую площадь. — Сопроводите.

Последний приказ относился к гвардейцам, в ряды которых неожиданно затесался Берни. Увидев парня в серебряном плаще, я сжала зубы, чтобы не сболтнуть лишнего. Надеялась, что нам удастся поговорить до того, как Истол отправит его куда-нибудь подальше, но, видимо, не суждено.

Сейчас я лишь могла надеяться, что мы когда-нибудь встретимся.

— Деньги, — произнесла я всего одно слово едва различимым шепотом.

— Я дал ему достаточно, чтобы обеспечить безбедное существование на ближайший год. Он сможет купить себе на севере дом.

— Сможет… — эхом повторила. — Но захочет ли?

Площадь перед дворцом я покидала словно в тумане. В моей памяти не задержался образ Лугстара-старшего, которого в портал занесли. В моей памяти не задержались образы людей, которые неспешно расходились, когда стало понятно, что все закончилось. И даже испуганно-злые взгляды аристократии мне не запомнились, потому что для меня это была лишь первая маленькая победа.

Первая из нескольких предстоящих битв, главная из которых — за мою свободу.

— Ну и что мы будем делать с демоном внутри тебя? — голос мой был усталым, да и в целом я ощущала себя ослабевшей.

Ноги перестали меня слушаться, как только мы вернулись во дворец. Хотелось сесть, а еще лучше лечь, но прежде я должна была возвратить домовых обратно в академию.

Только домовые возвращаться в Академию Проклятых категорически отказались.

— Будет лучше, если вы, милая Лиция, установите между нами связь, — как бы между прочим заявил астарий Гебби, вылезая из серого камня. — Это позволит нам стать сильнее и остаться подле вас. Навсегда.

Мой стон, полный отчаяния, наверное, услышал весь замок. И нет, причиной его являлись совсем не слова домового, а тот факт, что я наконец-то нашла куда сесть, чтобы вытянуть гудящие ноги.

Осознание произошедшего наконец-то добралось до меня вместе со всеми страхами и ужасами, которые я только могла себе придумать. Тело било крупной дрожью, пока Истол наливал мне из графина воды и распоряжался о позднем обеде для меня.

Воду из стакана я на пол и на себя все-таки расплескала.

— Сейчас она не в том состоянии, чтобы проводить ритуалы какого-либо рода, — ответил за меня галеций, но я была с ним не согласна.

Слишком многие проблемы мне и так приходилось откладывать на потом, день за днем отодвигая их решения.

— Я проведу ритуал, как только мы найдем необходимую информацию для его исполнения, — проговорила я, отставляя полупустой стакан на столик.

— В таком случае я поищу что-нибудь в записях своего отца, — словно нехотя согласился мужчина. — Но не сегодня. Сегодня ты должна отдохнуть.

— Это там ты нашел тот ритуал по переносу души умертвия в отдельную часть его тела?

Это был скользкий вопрос. Узнав о том, что в теле Истола затесался подселенец, я много думала над тем, как такое вообще могло произойти. У меня в наличии не имелось реальных сведений из надежных источников — в моем распоряжении были только услышанные когда-то от Старшей Сестры сказки, но и их хватило, чтобы понять, что демона галеций Вантерфул вызвал.

Для чего? В сказках их обычно вызывали, чтобы совершить нечто невозможное в обмен на что-то еще более весомое. Понимал ли Истол, что именно делает, когда проводил ритуал над уцелевшей кистью умертвия? Мне так не казалось, а иначе бы он знал, каким именно недугом страдает.

Его слова лишь подтвердили мои мысли:

— Там, — ответил он кратко, явно не желая развивать эту тему.