— Господа, я думаю, моя мама в представлении вам не нуждается, — произнесла я, стоило нам войти в кабинет.

Проводив женщину на то место, где ранее сидела сама — во главе стола, — я встала у нее за спиной, внимательно оглядев всех присутствующих. Сказать, что они были ошарашены, — это ничего не сказать. Все они, кроме, естественно, Истола. Он о том, что естия живее всех живых, знал не понаслышке и сейчас, судя по глазам, очень сильно злился.

Первым отмер мой секретарь. Пробурчав что-то вроде “присаживайтесь”, молодой мужчина вскочил с места, намереваясь освободить для меня стул, но я остановила его жестом.

— Итак, моим регентом станет моя мама, — голос мой звучал громко в воцарившейся тишине. — Именно она завтра передаст мне атрибуты власти. На балу, устроенном в честь моего восхождения на трон, мы ее всем и продемонстрируем, но… Наличие регента не решает наших финансовых проблем. Как долги будем возвращать, господа? Идеи есть?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кроме как срочно выдать меня замуж, других идей у этого собрания не нашлось. На то, чтобы предоставить мне иные варианты, у них в распоряжении были сутки, которые, впрочем, закончились безрезультатно. К вечеру следующего дня меня вновь попытались уговорить на бракосочетание, но, потерпев поражение, министры натравили на меня Истола.

Он появился в моей спальне как раз в тот момент, когда Бет помогала мне подготовиться к балу. Легкий макияж уже был нанесен, платье — надето. Дело оставалось за прической, которой девушка сейчас и занималась, пока я сидела на пуфе перед напольным зеркалом и вслух проговаривала речь, которую должна была произнести по завершении ритуала.

Проговаривала, а сама вообще не верила, что собираюсь повесить себе на шею этот булыжник.

— Павлиция… — окликнул меня куратор, остановившись на пороге моей спальни. — Бетрия, выйди, пожалуйста.

— Подожди меня в гостиной, — кивнула я, улыбнувшись подруге.

Дождавшись, пока девушка оставит нас наедине, я взялась за расческу. Смотреть на некроманта через зеркало было куда комфортнее, чем разговаривать глаза в глаза. Тем более что тема беседы была мне прекрасно известна.

— Ты должна выйти за меня замуж, — ожидаемо проговорил он, останавливаясь у меня за спиной.

— Нет.

— Если ты выйдешь за меня, я разрешу тебе изгнать из меня демона, — неожиданно предложил галеций. — Но только после проведения брачного ритуала.

Я рассмеялась. Слова мужчины походили не на шантаж, а скорее на последнюю попытку в стадии отчаяния. А мне было неясно, откуда это отчаяние взялось. Истол меня не любил так, как мужчина любит женщину. Он относился ко мне скорее как к младшей сестре или дочери — пытался вершить за меня мою жизнь, но в этом деле не преуспевал.

— К чему такие крайности? — Отложив расческу на столик, я все-таки обернулась. — Ты прекрасно знаешь, что я гораздо сильнее тебя. Демон еще в тебе только потому, что я верю в твое благоразумие. Но это не продлится вечно.

— Я могу умереть во время изгнания, — напомнил он.

— Если мы не попробуем, ты умрешь в любом случае. Демон просто захватит над твоим телом полный контроль. Так зачем тебе наш брак? Я хочу услышать правду, Истол.

Молчание. Прежде чем вновь заговорить, галеций Вантерфул несколько минут молчал, пристально глядя мне в глаза. Что он там хотел отыскать, мне было непонятно, но я не дрогнула, не сдалась под этим взором.

Я действительно хотела услышать правдивый ответ. Почему-то ведь для него это было важно.

— Если во время ритуала изгнания что-то пойдет не так, все мое имущество достанется матери. Несмотря на завещание, которое я оставил. Ей хватит власти, связей, чтобы оспорить его. Но у нее ничего не получится, если ты будешь моей законной женой.

— Зачем мне твое имущество? — Я искренне не понимала этого мужчину.

— Потому что у тебя ничего нет, Лиция. А я хочу, чтобы у тебя был свой дом, в который ты всегда сможешь прийти. Место, где ты сможешь спрятаться, когда тебе это будет необходимо.

— Спасибо, конечно, но… — усмехнулась я, собираясь отказаться от столь щедрого предложения.

— Не спеши говорить «нет». Дело не только в тебе, — удивили меня еще больше. — Как и обещал, я взял на себя определенные обязательства касаемо Дома Покинутых. И я планирую соблюдать их в долгосрочной перспективе даже после смерти. С твоей помощью.

Первой моей реакцией была растерянность. Да я попросту опешила, услышав объяснения галеция. Несмотря на то, что никаких романтических отношений между нами не предвиделось, я ожидала чего-то другого.

Не разговора о делах. Но раз уж мы коснулись формальностей, то нам определенно стоило объясниться до конца.

— Я не выйду за тебя, Истол. Я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал и делаешь, за заботу, которая бывает излишней, но как раз потому, что я благодарна тебе, я не выйду за тебя. — Легкая улыбка коснулась мох губ. — Мы изгоним из тебя демона, и ты обязательно еще встретишь женщину, которую полюбишь. У тебя будут дети, и именно они унаследуют твои земли и прочее имущество. Они продолжат твое дело и приумножат его.

— Павлиция… — попытался он меня остановить.

— Я знаю, что так и будет, — продолжила я то, что хотела сказать. — А теперь извини, у меня осталось не так много времени, чтобы собраться с духом. Я хотела бы побыть эти минуты в одиночестве.

— Ты станешь прекрасной естией, — неожиданно произнес он, коснувшись моей щеки, чтобы заправить за ухо выбившуюся из недоделанной прически прядь волос. — Это верный выбор. Я знаю.

В спину уходящему куратору я смотрела все с той же легкой улыбкой, но стоило ему выйти в гостиную и закрыть за собой дверь, как она сползла с моих губ. В отличие от Истола, я точно знала, что ему есть чего опасаться. Дело в том, что со вчерашнего вечера домовые служили исключительно мне: ритуал-привязку я все-таки провела, напоив их собственной кровью, как то требовалось, а потому галецию Вантерфулу они говорили ровно то, что я позволила им говорить. А именно, что изгнание не так безопасно и безобидно.

Но на самом деле все было гораздо хуже. У моего несостоявшегося жениха не было и шанса на то, чтобы выжить во время изгнания. Демон подселился к нему слишком давно и прочно пустил свои корни, чересчур часто совершая попытки отобрать контроль. Если бы не настойка, которую Истол пил почти круглосуточно, он уже потерял бы себя.