— Поздравляю, — небрежно бросил Ричард. — Ты достиг своего, сидя в этом кабинете, пользуясь моими ресурсами и даже людьми!

— И что ты видишь в этом запретного? Все оглашённые ранее условия соблюдены. Мы дали что-то тебе, ты — нам. Справедливо, — Питер встал, готовый принять бой.

— Справедливо? — гнев и недоумие вспыхнули в глазах Ричарда. — Ты настолько наивен, что думаешь, будто справедливость существует? Человек — животное, часть природы. Мы живём в обществе, где главенствуют её законы. В природе не существует справедливости, есть лишь закономерность и баланс. И сильный всегда пожирает слабого, кому, как не тебе, это знать…

— Сильных намного меньше, нежели слабых. И когда последние объединяются, сильные отступают, — продолжил мысль Питер.

— Но не в данном случае. Ты решил, что тебе всё под силу? Возомнил себя весомой фигурой в этом бизнесе? Думаешь, что без последствий можешь взять и украсть у меня работников? А что ты им можешь дать? Идеей сыт не будешь, вырвавшись в открытое плавание ты потерпишь крушение и пойдёшь на дно, захватив с собой остальных, — у Ричарда проявились вены около висков, в его голосе слышалась уверенность и хладнокровие.

— А кто тебе сказал, что я собираюсь идти ко дну? Либо ты идёшь назад, либо стоишь на месте, либо шагаешь вперёд. Я придерживаюсь последнего принципа, — не менее уверенно произнёс Питер, выдержав на себе уничтожающий взгляд тёмно-карих глаз.

— Я тебе это и сказал. Послушай, мальчик, не лезь туда, куда не стоит. Ты бы мог многого достичь, если бы твой юношеский мозг не пропитался глупой идеей изменить то, что строилось десятилетиями. Изменить то, к чему не дадут притронуться другие, намного влиятельнее и дальновиднее, чем ты. Или ты думал, что стоит достичь тебе и этим сумасбродам первого незначительного успеха, то перед тобой открыты все двери мира шоу-бизнеса? — он показал рукой на дверь, за которой находилась люди.

— Мы с тобой работаем с разными категориями, ты — с деньгами, я — с творчеством. Так что глупо примерять на мне пиджак обычного продюсера, сходящего с ума по каждой заработанной копейке, — их взгляды пересеклись, никто отступать не планировал, столкнулись две идеи, два противоположных отношения к миру и вещам.

Ричард рассмеялся, подошёл впритык к Питеру и, пытаясь съесть его морально, сурово произнёс:

— Любую идею обслуживает монета, вне зависимости, в какую сторону она устремлена. Ошибочно полагать, что мир устроен по-иному. Взгляни вокруг, что ты там видишь? — Ричард посмотрел в окно. — До боли жадных людей, маскирующих свои истинные намерения всеразличными способами. Ты ещё слишком неопытен, чтобы это осознать. Стоит только возникнуть перед тобой сумме, представить которую ты не в силах, то ты тут же изменишь своё мнение. Деньги и власть — два кита, на которых держался и будет держаться этот мир. Да, пока ты юн и в твоей голове мелькают максималистские мысли, отрицающие существующие устои, правила и ставящие под сомнения авторитеты, но стоит тебе пробиться выше, к тому окружению, которое определяет основополагающие начала и придумывает правила, то ты резко станешь другим человеком. Точнее тем, кого в себе скрывал за неимением всего этого.

Питер подошёл к окну, и перед ним предстал вечерний город, заполненный людьми, транспортам и миллионами огней, перескакивающих с одного зеркала на другое. Солнце спряталось за стены зданий, залив небо тёмно-лиловой краской. Питер поднял голову вверх и увидел силуэт летящего самолёта, оставляющего за собой бледно-розовый след.

— А ты не задумывался над тем, что ты пытаешься оправдать отсутствие в себе человека, вызванное зависимостью от этих же денег и власти? — Питер повернулся в сторону Ричарда и усмехнулся. — Вспомни сам, ты же был тем, для кого деньги являлись средством, но потом они стали для тебя целью. А всё из-за того, что ты с каждым новым разом уходил в сторону шуршащей и непахнущей выгоды. Поначалу, могу поспорить, ты пытался оправдать свои действия. — Он всё ближе подходил к Ричарду медленным шагом, отчего у того возникло желание сделать шаг назад. — Ты был не менее идейным человеком, нежели я сейчас, хотел привнести в этот мир свою лепту! Я читал твою автобиографию, написанную довольно себялюбивым языком, но сейчас не об этом. Каждый раз, хватаясь за новый кусок пирога, ты понемногу забывал, кем хочешь быть. Ты стал сыт и забыл, что такое творческий голод. Ты заблудился в этом мире, потерял смысл, заменил его на деньги и власть, которыми легко оправдать что угодно на свете, закрыть моральные и духовные дыры, но не залатать их. Так кто из нас пытается что-то скрыть? — Сказанные слова попали в цель, это было заметно по изменившемуся взгляду и выражению лица Ричарда. Хладнокровность и твёрдость уступили место растерянности, гневу и агрессии.

— Ты хочешь войны, щенок!? — яростно крикнул Ричард, отчего подслушивающие под дверью люди невольно отошли назад.

— Из щенков вырастают добротные псы, дающие отбор обидчику, — вполголоса ответил Питер.

— Не обольщайся! — мужчина направился к двери, взялся за ручку и ненавистным взглядом посмотрел на Питера. — Дворняг топят за ненадобностью.

Оставшись один в кабинете, Питер открыл окно, чтобы проветрить кабинет, и подкурил сигарету. Уставившись в потолок, он задумался над тем, как начнут разворачиваться события дальше. Безусловно, он остался недоволен тем, как состоялся диалог с Ричардом. Не сказать, что он был не готов к такому исходу событий, но всё-таки в планы Питера не входило разорвать отношения с одной из значимых фигур в шоу-бизнесе таким резким столкновением, не допускающим примирения в будущем. «Да… Сражение я выиграл, — говорил он сам себе, наблюдая за тем, как дым устремляется вверх. — Но скорее всего проиграю войну». Ричард был не тем человеком, который спокойно даст действовать Питеру дальше, более того, даже если бы их диалог не закончился на негативной ноте, он всё равно бы не дал Питеру спокойно дышать, ведь тот осмелился выйти в самостоятельное плавание на конкурирующем корабле, украв при этом часть экипажа у другого.

Совсем иначе у Питера обстояли дела с Генри Канроном, с которым они решили рабочие моменты мирным путём и при этом остались друзьями, так, по крайней мере, считал последний. Питер, зная, в каком сейчас настроении