за эту ночь удивился – теперь уже себе. Что с ним произошло? Почему он так мало внимания уделяет Инне?

– Спать, говоришь? – игриво, с намеком произнес он. – А может…

– Никаких может! – отрезала Инна и, уже мягче, добавила: – Ты устал, милый, тебе нужно отдохнуть. Иди ложись.

Глава 12

Илса открыла глаза. Боже, как темно. И бок отлежала, так больно теперь туда дотрагиваться!

Странно, почему она лежит на полу? В памяти вдруг как живые встали страшные, красноватые глаза монстра. Это приснилось или он действительно был здесь, в этой комнате?

Илса принялась лихорадочно ощупывать себя. Одежда в порядке, ничего не порвано, все, что должно быть, застегнуто. Прислушалась к своим ощущениям, нет насилия вроде бы не было. Ей стало немного легче на сердце. Да, но тогда что значило появление этого… Илса мысленно запнулась, не находя названия для ночного визитера. Была бы дома мама… Мама? Боже, но где же она? Может, Баграмов знает?

Илса вскочила, замирая от мысли, что в комнате она не одна, быстро включила свет и, прищурившись от резанувшей в глазах боли, посмотрела вокруг. Никого нет.

С опаской подошла к двери, преодолевая страх, выглянула в коридор. Из кухни падал пучок света и отражался в зеркале освещал все пространство до входной двери. Коридор был пуст.

Но все равно выходить из комнаты было страшно. Илса посмотрела по сторонам, ее взгляд упал на сумку, с которой она ходила на тренировку. Из нее торчала ручка теннисной ракетки. Отлично, надо взять, вдруг придется защищаться!

Мамина комната и кухня были пусты. На всякий случай Илса заглянула в ванную и туалет, потом в стенной шкаф и на антресоль. А вдруг он затаился на лоджии? Надо проверить. Илса осторожно открыла дверь. Там тоже никого не было.

Переходя из одного помещения в другое, Илса первым делом включала свет, и вскоре квартира засияла огнями как новогодняя елка. Страх как будто отступил, стало казаться, что никого не было, ей просто почудилось, отчего жилье вновь стала родным и уютным.

Нужную записную книжку она нашла быстро. Мама была очень аккуратна и, даже торопясь, все оставила на своих местах. Однако книжка не помогла – Илса не находила номер Баграмова. Может, он и попался ей на глаза, но у мамы, вместо фамилий одни, только ей понятные значки. Алла Рихардовна, наученная горьким опытом тех лет, когда ее преследовали власти, вела теперь записи особым шифром. Конечно, она посвятила Илсу в его секрет, но та была сейчас в таком состоянии, что никак не могла вспомнить, с чего надо начинать. Расстроенная, она отбросила книжку в сторону.

И тут до ее слуха дошел странный звук. Как будто кто-то находившийся совсем рядом быстро-быстро стучит по дощечке. Звук был негромкий, потому расстроенная девушка сразу не него внимание не обратила. Но постепенно назойливая дробь все же проникла в ее сознание, и она прислушалась. Стук шел от окна, выходившего на улицу. Да нет, скорее постукивало где-то под окном, у самого пола.

Илса осторожно подкралась к окну и присмотрелась. Лежавший на полу палас немного не доставал до стены, и последний ряд дощечек паркета был открыт. Одна из неплотно пригнанных паркетин подпрыгивала.

Илса опустилась на колени и дотронулась пальцем до дощечки. Звук прекратился. Отпустила. Дробь началась снова. Нажала – наступила тишина. Отпустила – стук. Нажала… Стук не прекратился! Подпрыгивала другая дощечка, та, что была в том же ряду, но в метре левее. Илса нажала и на нее. Запрыгала первая. Девушка накрыла обе. Стук не прекратился. Подпрыгивала дощечка неподалеку от первой. Илса раскрыла правой руки ладонь и накрыла обе. На мгновение воцарилась тишина, а затем началось невообразимое! Застучал весь ряд.

Илса в страхе отпрянула. Она хотела вскочить и убежать в другую комнату, но не успела. Первая дощечка вдруг встала вертикально и ударила ее по руке. Илса машинально отмахнулась, паркетина отлетела к стене. И тут же весь ряд дощечек вздыбился и агрессивно двинулся к ней. Илса рывком поднялась с колен – паркетины ринулись к ее ногам и начали больно бить по пальцам.

Илса с визгом запрыгнула на стул. Паркет под паласом зашевелился. Стул стал дрожать, девушка шагнула на стол. Тот тоже начал подрагивать. Илса схватила лежавшую на столе ракетку, но от кого и как защищаться? Объятая страхом, она прыгнула на кровать, больно ударившись плечом о стену. Но когда она, морщась от боли, посмотрела назад, паласа на полу уже не было, он валялся, скомканный, под окном, да и паркета не было тоже – все дощечки, поднявшись стоймя, двигались к ее последней цитадели. Моментами, некоторые из них, словно в нетерпении, высоко подпрыгивали.

Илса бросила взгляд на открытую дверь. До нее было метра полтора, не больше. Девушка молнией метнулась в коридор и захлопнула за собой дверь взбесившейся комнаты, сбросила с ноги тапок и подсунула под створку, чтобы ее нельзя было открыть изнутри. Илса была уверена, что у нее галлюцинации. Но вот застучала, задвигалась мебель в другой комнате, вот показался из кухни белый бок холодильника… Схватив куртку, девушка выскочила на лестничную площадку и, захлопнув дверь, прижалась к ней спиной.

Мама, ну где же ты? На короткий миг Илсе показалось, что она все еще спит и все, что с ней происходит, это все не на самом деле. Стоит только маме вернуться, выдернуть ее из этого страшного забытья и все встанет на свои места.

Легкий удар в дверь, отдался в спине напоминанием, что она уже взрослая и давно пора перестать верить в сказки и чудесное спасение. Пора прекратить все перекладывать на маму, пора и самой что-то предпринять! Но что именно ей делать? Ждать здесь, в коридоре? Или уходить отсюда подальше и уже оказавшись в безопасности искать маму?

Все еще стоя в нерешительности под дверью в свое жилье, девушка заплакала. Надо было что-то решать, но что?! Уходить? или остаться?

Новый мощный удар в дверь подтвердил: да, надо уходить.

Илса метнулась к кабине лифта, но не успела она коснуться кнопки, как он вдруг ожил сам по себе. Девушка в испуге побежала к лестнице. Но там было темно и страшно. Илса вернулась обратно, здесь было по крайней мере светло. А кабина лифта, мерно гудя, все поднималась. Илса застыла, прижавшись к стене. Будь что будет.

Полоска света, пробивавшаяся между неплотно прилегающих дверей шахты лифта, стала сокращаться, вот она стала совсем темной! Неужели? Но нет, не остановившись, подъемник