— Что это? — принимаю подачу, как крутящийся мяч.

— Курица, бестолочь! Нике нужен куриный супчик, чтобы поправиться!

Достаточно одного взгляда, чтобы понять, чем мы только что занимались. Драконище такой взлохмаченный и забавный. А ещё сексуальный. Страшусь даже подумать, как выгляжу я. Специально не стала смотреть в зеркало, чтобы не расстраиваться.

Бабушка Ася вовсю орудует на кухне, пока мы растерянно мечемся рядом, предлагая помощь, но она только грозно отмахивается ножом и оценивающе сверлит нас по очереди глазами.

— Не думала, что скажу это тебе, Дима, — цедит она слова, чопорно сжимая губы, как старая девственница — ноги, — но ты безответственный, да! Ладно, Илья бы такое вытворил! От тебя не ожидала, честно. Мало того, что ты всех шокировал, так ещё и лишил Нику надлежащего ухода. Любая болезнь — это угроза ребёнку. Какие вы всё же эгоисты, мужчины!

Она гневно сверкает глазами, ловко разделывая курицу. Судя по всему, сплетни распространяются, как пожар. Интересно, кто ей донёс горячие подробности вчерашнего вечера?

Я хочу возразить, сказать, что никакого ребёнка нет, но Дима обнимает меня сзади и кладёт руки на живот. Уверенным таким собственническим жестом, словно закрывая и защищая от всего мира этого мифического малыша. И вот это лишает меня и сил, и дара речи. Остаётся только стоять, млеть и хлопать глазами. Боже, куда мы катимся? И куда заведёт это наглое враньё? Мне даже жаль родных.

— Ба, у меня всё под контролем, не волнуйся. И с Никой всё в порядке.

— Ты должен был вернуть её домой! — не собирается сдаваться бабуля. — И если думаешь, что умыкнул девочку, то ошибаешься!

Я любуюсь ею. Небольшого роста, стильная, породистая. Аккуратная причёска каре, голубые глаза. Бабулю не портят даже крупный нос и морщины. Она в брючном костюме мятного цвета, который невероятно ей идёт. Драконовы внешне явно не в неё. Почти ничего общего. Видимо, им достались родовые черты деда. Но энергия и целеустремлённость, а также великолепная хватка — это наследственное.

— У меня два сына, Ника, и три внука. Никогда, слышишь, никогда не позволяй мужчинам садиться себе на голову, иначе они будут нагло пользоваться твоей добротой.

Она телепатирует, словно читает мои мысли, и нечаянно бьёт по больному. По незажившей ране. Хуже всего, Драконище чувствует, как я непроизвольно вздрагиваю.

Слишком много лжи и недосказанности. Тайн и неизвестного. Кажется, я увязаю в том, чему не готова абсолютно. И непривычно нежный Драконище только сбивает меня, вводит в какие-то нереально сумасшедшие мечты.

Пока бабуля варит суп, мы по очереди принимаем душ. В коридоре Дима ворует жадный поцелуй, и я снова ловлю себя на мысли, что попала в историю, где нет мне места. В сказку, которая очень скоро закончится, а поэтому нужно исчезнуть, пока снова не засосало, не закрутило, пока есть ещё возможность удрать и избежать очередной боли.

Меня шатает от слабости. Снова поднимается температура. Пью лекарства. Дима укладывает меня в кровать. Хмурит брови, глядя на столбик термометра. Невыносимо сжимается сердце. Я его совсем не знаю. От жёсткого властного Драконища здесь, на вершине мира, остаётся разве что небольшой хвостик, который виден лишь тем, кто знает, что он существует.

Он сам сменил простыни. Напоил чаем с лимоном и щедро поделился очередной своей футболкой. Практичная бабуля Ася принесла мои вещи, но он почему-то маниакально наряжает меня в собственные шмотки. И от этого тепло и странно на душе. Словно… он и впрямь мой жених. Любящий и заботливый. А разыгранная вчера комедия — вовсе не фарс, а правда.

— Нам надо поговорить, — шепчу, чтобы чуткое ухо старой Драконицы не уловило признаки заговора.

— Позже, — Дима тоже кидает красноречивый взгляд в сторону двери, давая понять, что пока бабуля в доме, номер с задушевными беседами не пройдёт. Драконище щупает мой лоб, а я готова плакать — так невыносимо хорошо сейчас, и не хочется думать, что будет завтра.

Очередной звонок в дверь заставляет его оторваться от меня. О, это знакомые хмурые бури в его глазах! Кажется, кто-то зол и раздражён. И сразу же вылезает толстошкурый ящер, готовый наказать всех, кто смеет нарушать границы его логова.

— Сейчас разгоню всех к чёрту и вернусь, — бормочет он, поглаживая меня по щеке. Но Димкины планы полетели дракону под хвост: в гости пожаловал его отец. Он нарисовался в спальне, как великая статуя воина-победителя, одним взглядом окинул меня, жалкую и бледную, и царственно кивнул:

— Добрый день.

То, что он не назвал меня по имени и смотрел сурово, много о чём говорило.

— По-моему, ты переходишь все границы, — веет холодом от голоса Драконища. — Или тебе недостаточно вмешательств в мою личную жизнь? Ты решил ещё и мою постель проверить?

Они стоят друг напротив друга, и, кажется, сейчас воспылают священные костры войны.

— Супчик готов, — появляется на пороге бабуля Ася и вбивает клин между отцом и сыном. — Пора завтракать. Иван. Дмитрий, — она царственно кивает на выход, и они не смеют её ослушаться. Вот что значит умение управлять драконами! — Ника, — Анастасия Александровна бывает и мягкой. В глазах у неё — сочувствие, — если не хочешь, можешь не идти. Они сами как-нибудь разберутся. Не без божьей помощи, конечно.

Бабуля кокетливо поправляет волосы, словно нимб над головой оглаживает, недвусмысленно давая понять, кто в доме легко возьмёт роль Бога на себя.

— Нет. Лучше уж все точки над «i» сразу расставить. И пусть это произойдёт не за моей спиной.

Я никогда не перекладывала свои проблемы на других. И сейчас не собираюсь стоять в стороне. Держитесь, драконы, я иду!

Они сидят за столом и переругиваются. Нельзя их ни на минуту одних оставить. Ещё немного — и сцепятся, даром что отец и сын. Задорные, как молодые борзые щенки.

Я сажусь рядом с Димой и сжимаю его руку под столом. Он так напряжён, что мускулы у него — каменные. Бабуля разливает суп по тарелкам и присаживается рядом с сыном. Безмятежно зачёрпывает ложкой ароматное варево и осторожно дует, сложив губы трубочкой. Старший Драконов и ложку в руки не берёт. Смотрит на меня таким тяжёлым взглядом, что впору наковальню между нами ставить. Пусть об неё головой бьётся.

— Я узнал вас, — заявляет он без предисловий. — О чём вы думали, когда пришли в ресторан? Что у меня провалы в памяти? Это вы веселили детишек на день рождения Вани.

— И что? — не понимаю я хода его мыслей.

— Договорились с сыном, разыграли комедию. Браво.

Какой брутальный жёсткий самец, этот Драконов папа. У меня даже брови на лоб полезли от его умозаключений.

— О, да. И родные мои тоже в трансе. Родную дочь не узнали. Подыграли мне, чтобы вечер удался на славу.

Он морщится, словно уксуса хлебнул.