— Год и место рождения…

Так называемую шапку протокола допроса подозреваемого Коршунов заполнил быстро, поскольку после знакомства с битой Захар отвечал бойко. На вопрос, какие отношения у него были с коллегой по работе Падаковым, сказал, что служебные и неприязни никакой к нему не имел.

— Скажите честно, вы подозреваете меня в причастности к убийству этого человека? — воспользовавшись паузой, спросил Захар.

— И не только одного Падакова. — Коршунов хищно посмотрел на Захара. — Еще как минимум четырех человек из своей так называемой службы безопасности ты, живодер, отправил на тот свет. Плюс с десяток старушек и стариков, брошенных родственниками…

— Что? — немея от ужаса, прошептал Захар.

— …Наркоманов, спившихся и ведущих асоциальный образ жизни маргиналов, — продолжал следователь, не обращая внимания на вопрос. — Хотя в этой части мы тебе благодарны. Очищаешь город от мрази. А сколько откатов за липовые тендеры по строительству и ремонту домов, дорог, облагораживанию детских площадок? Мне напоминанием о твоей бурной деятельности служит зловоние с очищенного вашим подрядчиком пруда, который находится в двух шагах от моего дома. Еще полчища комаров, популяцию которых должен был ежегодно снижать. Однако деньги, полученные из бюджета, ты успешно истратил на личные нужды, потребности своих начальников, зарплату отморозкам и любовницу, которой приобрел квартиру. Не обделил и себя, предусмотрительно разместив на счетах зарубежных банков порядка, — он заглянул в какую-то папку, — двадцати миллионов долларов. Почти во столько же оценивается приобретенная тобой за рубежом недвижимость. — Коршунов поднял на него взгляд: — Если у тебя такие финансовые возможности, могу только представить, сколько ты «отстегивал» Вострыгину.

Захар при упоминании фамилии министерского чиновника внутренне вздрогнул.

— Не стыдно завышать цены на коммунальные услуги до размеров самой большой пенсии в округе? — продолжал перечислять полицейский. — А недоплачивать дворникам три четверти зарплаты?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — стоял на своем Захар.

«Лучше умереть здесь, чем потом оказаться в лапах тех, кто стоит за Вострыгиным», — подумал Захаров, с тоской наблюдая за тем, как следователь надел перчатки, взял биту и вышел из-за стола.

— Значит, будешь в молчанку играть?

— Я чист перед законом и не подпишу никаких протоколов. Если кто-то таким путем пытается устранить того же Вострыгина, то зря. Я в этом деле ему ничем помочь не могу. Конечно, понимаю, теоретически это хлебное место. Но именно моя честность и принципиальность послужили поводом тому, что я теперь здесь…

Он хотел еще что-то сказать, однако мощный удар тупым концом биты сковал дыхание, а резкая боль заставила согнуться. Удар в предплечье левой руки смел его с табурета. Захар со всего размаха рухнул на пол и завыл от дикой боли.

— Значит, говоришь, пропал наш Захар? — Базаров отхлебнул из чашки чай и посмотрел на сидящего напротив него Матвея. — Откуда, кстати, узнал мой адрес? Я, кажется, тебе его не давал, а в справочнике не найдешь…

— Заблуждаешься, — размышляя, как соврать Базарову, покачал он головой.

Если полицейский узнает, что Марта за несколько часов взломала все коды доступа сервера МВД, то греха не оберешься. С другой стороны, пошло бы на пользу. Руководство ОВД узнало бы, что все это удалось ей благодаря тому, что часть сотрудников находит время, чтобы выйти с рабочего компьютера в социальные сети, где оставляют свои следы в «Одноклассниках», «Контактах», заказывают покупки в интернет-магазинах…

— Чего молчишь?

— Дешин сказал, — соврал Матвей.

— Чего меня не предупредил? — вырвалось у Базарова, но он тут же спохватился: — Ты только ничего не подумай. Но порядок есть порядок.

Соглашаясь с ним, Кораблев кивнул:

— Я знаю, номера телефонов, адреса сотрудников спецслужб в розницу не продаются…

— Может, те, кто стоит за Захаром, догадались, что им занялись всерьез, да и прихлопнули? — Не сводя взгляда с Матвея, следователь взял чашку, поднес ко рту и, прищурившись, сделал еще несколько глотков.

— Понятие «догадались» в таких случаях не уместно, — Матвей потер подбородок. — Скорее вычислили, а еще вероятнее, кто-то «слил» нашего Захара.

— Ты намекаешь на то, что в ОВД есть стукач? — нахмурился полицейский. — Не может быть.

— Все может, — возразил Матвей. — Тем более префектура и ОВД наверняка имеют тесный контакт.

— Ну это само собой, — согласился Базаров. — Но у нас все строго. Да и мало кому известно о том, что мы его разрабатываем.

— Я вообще, знаешь, зачем пришел? — Матвей положил локти на стол. — Затяните с открытием дела по факту его исчезновения.

— Как? Такой человек! — Базаров даже подскочил на стуле.

— По закону у вас есть три дня, — напомнил Матвей. — К тому же он лично звонил своим близким и неблизким уже после своего исчезновения. Голос все опознали.

— Сейчас такие компьютерные программы, что я могу тебе позвонить и разговаривать голосом Софи Лорен, — усмехнулся Базаров.

— Я не верю в его гибель, — покачал головой Матвей. — Здесь что-то другое. Надо подождать.

— Погоди, а что, если это просто несчастный случай?! — осенило Базарова. — А что? Шел, поскользнулся и расшиб себе голову. Сейчас лежит где-нибудь в больнице…

— Или морге, — беззлобно добавил Кораблев. — Не верю. Эта категория людей не то чтобы узнаваема, она всегда носит при себе документы.

— Согласен, но не совсем. Сейчас, если хорошо одетого человека видят в беспомощном состоянии, сразу норовят проверить карманы.

— Марта сегодня на работе, я посадил Тамару с утра обзванивать больницы и морги. Если где-то поступил человек, по описаниям похожий на Захарова, сразу поеду туда.

— Хорошо! — посветлел Базаров. — А я в свою очередь кину в ГИБДД номер его машины.

* * *

Захар уже с трудом разбирал, что ему кричит в лицо Коршунов, который возникал из какой-то мглы, потом исчезал и вновь обрушивал на его бока, колени, щиколотки мощные удары битой.

«Хоть бы потерять сознание», — пульсировало в голове.

Он не помнил, сколько раз его приводили в чувство, били шокером, резиновой палкой, битой. Захар перенес даже так называемого «слоника». Один из надзирателей усадил его на стул, а когда Захар отдышался и более-менее пришел в себя, натянули ему на голову противогаз, а потом перегнули шланг. Он потерял сознание и вскоре очнулся, лежа в луже собственной крови. Странно, но в этот момент Захар пожалел, что еще жив. И хотя тело перестало чувствовать удары, он уже был на грани своих возможностей. Нет, Захар не собирался начать давать признательные показания. Просто хотел умереть или надолго потерять сознание. Но изуверы знали свое дело. Они не давали ни того, ни другого. То и дело брызгая водой из пульверизатора, каким обычно обрабатывают листья комнатных растений, они его держали в том состоянии, когда человек испытывает и чувствует все.