Парень, осмотревшись внутри, вышел и облокотился на стену, чтобы видеть веранду. Краем глаза Гаврош видел, что у входа стоит еще один такой же парень, будто брат-близнец первого. Хотя «чуйка» не играла ему сигнал тревоги, он не отправил в рот последний румяный кусочек барашка, а взял нож, разрезал его пополам и съел в два приема. Нож и вилка после этого мотивированно остались в руках.

– Скоро осень, – сказал незнакомец. – Время бить свиней.

У него было грубое обветренное лицо с жесткими складками у рта, квадратный подбородок и глубоко посаженные карие глаза, которые изучающе рассматривали Сергея. Весь облик этого сурового человека излучал уверенность и силу. Гаврош не отвёл взгляда: он тоже был спокоен и уверен в себе. Эта своеобразная дуэль продолжалась довольно долго, но сморгнули они одновременно, так и не расцепившись взглядами. Незнакомец едва заметно улыбнулся.

– Свиньи сейчас жирные, нагулянные. Как раз на зиму запасы хорошо делать: сало с прожилками, кровяная да ливерная колбаса… Правильно я говорю?

– Правильно, – кивнул Гаврош, продолжая сжимать нож и вилку.

– Брось железки, – неожиданно мягко произнес собеседник. – Я знаю, ты пацан духовитый, только ни к чему они. Меня Арсением кличут. Слыхал?

Гаврош снова кивнул.

– Слыхал краем уха… Только зачем я вам понадобился?

– Верно понимаешь: именно понадобился. Знаешь поговорку: «Посади свинью за стол, она и ноги на стол»? Их в последнее время много развелось, этих двуногих свиней – наглые, тупые, вконец упоротые… Правил никаких не признают, никого не слушают, делают что хотят. Приходят в магазин или шашлычную, начинают под себя тянуть, а то, что точка уже давно под «крышей», их не волнует!

Арсений явно ждал какой-то реакции собеседника, но тот только пожал плечами.

– Знаешь, на чем весь мир держится? – продолжил «законник». – На определенных правилах. Если правил не станет, люди начнут друг друга резать. А эти твари на всё плюют. Захотели «Три шампура» подмять – пришли и «наехали». Подвернулся им какой-то человек, который не струсил и не стал кланяться, они его отбуцкали, – тем более что-что, а это они умеют… Словом, как один раз привыкли, так все и делают. И не знают, что даже в сортир надо разными тропками ходить! Человек-то тот не лохом педальным оказался, а пацаном правильным. Подстерег двух свиней – и заколол! Понял, к чему я веду?

– Понял. Вам надо свинью заколоть?

– Точно. И не одну. Постоянный забойщик нужен.

– Но почему именно я? В Тиходонске что, не осталось умельцев?

Арсений развел руками.

– Дело деликатное, рисковое, кадры все время меняются. А ты мне подходишь.

– Как так? Да вы меня ведь совсем не знаете!

– Ошибаешься, Наполеон, – усмехнулся Арсений одними глазами, уголки губ даже не дрогнули. – Как только ты засветился, я тебя со всех сторон обсмотрел. И по Яблоневке, и по армии, и по Волгограду. Помнишь Изобильное?

Гавроша будто мешком по голове ударили, он чуть со стула не упал.

– Как такое возможно?!

– Да очень просто! У нас свои каналы.

Он указал на парня в желтой шведке. Тот поймал машинально брошенный взгляд Гавроша, подмигнул в ответ и привычно поправил что-то за поясом под рубашкой.

– Вон Легкий везде съездил, с нужными людьми перетёр, собрал всё, чего они сами не понимают, в одну кучу, а мы тут прикинули хрен к носу и все непонятки разгадали…

– Как это? – ошарашенно повторил Гаврош.

– А так, гражданин Гаврин! Чтобы ты меня лучше понимал, я тебе одну тему расскажу. Из оренбургской седьмой зоны откинулись два бродяги – Фитиль и Орех. Но до дома, в Красноград, не доехали – вышли в Волгограде и пропали. Их кореша поехали к волгоградской братве, стали разбираться. Оказалось, обоих из реки выловили, рыбами объеденных. Оба штыком заколоты – точно в сердце! Перед этим, вроде бы, волгоградского таксиста задушили в Изобильном. Что, как, кто, за что… Полный мрак!

Арсений покачал головой.

– Потому что никто ничего не знает. А Легкий раскопал, что Серега Гаврин, хороший парень, армейских «дедов» чуть штыком не заколбасил, причем в сердце метился. Потом всю службу на подсобке свиней бил штыком. И до службы, в Яблоневке почти тысячу свиней заколол, тоже штыком и в сердце. Там тебя Гаврошем кликали. А был там такой понторез – Никитос, он вроде Серегинова отца убил, так его зарезали, как свинью: в сердце, и глотка – от уха до уха. Так профессиональные забойщики работают. И в Изобильное гражданин Гаврин как раз заезжал к случайному знакомому, попутчику Славке Виноградову. И наши свиньи – все две в сердце получили. Вот какая интересная картинка вырисовывается! Непонятно только с Никитосом – ты тогда еще в армии был… И с девчонкой, которая тогда же пропала. Её-то за что?

Гаврош сидел неподвижно, не выдавая владевших им чувств. Но сердце билось как всегда – редко, ровно и спокойно.

– Ну, что молчишь?

– Да я как-то ничего и не понял, – простецки ответил Сергей. – Запутано всё…

– Такое бывает, – махнул рукой Арсений. – Короче, работать на меня будешь?

– Смотря какая работа…

– Та самая! – на этот раз Арсений не стал скрывать усмешки. – Ты ведь понял… Оплата хорошая, жалеть не будешь!

Он убрал руки со стола и подался немного назад, словно готовился вот-вот встать и уйти так же неожиданно, как появился.

– Время подумать есть? – спросил Гаврош.

– Конечно! – ответил Арсений и поднялся. – Думай, Наполеон, или Гаврош, как тебе больше нравится, сколько хочешь. Но ответить надо, пока я не сел в машину.

Он встал и направился к выходу. Сергей смотрел ему вслед. Легкий догнал босса и пошел следом, страхуя сзади. Близнец у лестницы ждал, чтобы пойти первым и прикрывать хозяина спереди. У них своя жизнь, и через минуту дверь в эту жизнь для него закроется. Навсегда!

– Я согласен! – крикнул Гаврош.

Арсений на секунду остановился и сделал знак рукой.

– Тогда пойдем с нами!

Защищенные с двух сторон, Арсений и Гаврош вышли из шашлычной к чёрной, наглухо затонированной «девятке», стоящей прямо на пешехолной аллее. Легкий занял место за рулём, напарник сел рядом, босс и его новый боец разместились сзади. Ветер срывал с деревьев желтые листья, гонял их по аллеям, бросал в лицо немногочисленным прохожим

– Да, – задумчиво произнёс Арсений, усевшись на заднее сиденье. – Время бить свиней!

– Дело привычное, – сказал Гаврош.

Так началась его другая жизнь.

* * *

Они приехали на Левый берег, в царство заброшенных баз отдыха, на которых труженики тиходонских предприятий восстанавливали силы в выходные дни и отпуска. Их первая жизнь закончилась с кончиной социализма, профсоюзов, многочисленных заводов, фабрик и других предприятий, для каждого из которых было престижно иметь такой объект для релакса и увеселений. А вторая, капиталистическая жизнь, в которой на месте убогих домишек поднимутся фешенебельные апартаменты, еще не началась.