него замуж, когда он вернется через четыре года – повзрослевшим и (он надеялся) помудревшим.

Раз Джо не желает создавать с ним семью ни в книге, ни в жизни, Лори не станет тратить время на сожаления о ней. Она свой выбор сделала, и теперь это были ее проблемы, а его ничего не волновало.

Он вздохнул.

Они подъехали к дому Перкинсов на Бикон-Хилл. Лошади с трудом держались на ногах на мокрой мостовой. Дедушке с Фредом удалось сойти с экипажа без происшествий, но когда выходил Лори, одна из лошадей поскользнулась, повозка накренилась, и Лори свалился в лужу, испачкав свой дорогой вечерний костюм.

Фред поспешил помочь другу подняться, но ущерб был очевиден: манжеты и колени Лори оказались в грязи.

– Взгляни на себя! – воскликнул Фред. – Как будто только что вернулся с матча по регби.

Лори осмотрел то, в каком плачевном состоянии оказались брюки, и у него в голове мелькнула мысль, что он нашел способ пропустить вечер, не разозлив деда.

– Мне нужно поехать домой переодеться, – сказал он. – Подобный вид никуда не годится.

– Ерунда, – ответил дед, словно догадавшись о его намерениях. – Сегодня все мокрые. У Перкинсов разожжен камин. Оботрешься полотенцем и будешь как новый.

Лори попытался возразить:

– Я не могу заявиться на ужин в грязных штанах! Дед, ты сам рассуди! Дай мне съездить домой и надеть сухую одежду.

Но дед не позволил, велев кучеру ожидать их в стороне. Лори мокрый стоял на тротуаре, смотрел, как гости заходят в дом, и размышлял, что же ему делать. Единственный ответ, который приходил в голову, – это бежать.

Но куда?

Подъезжали новые экипажи, новые гости. Лори наблюдал, как те заходят внутрь, по двое, по трое: светские матроны, молоденькие девушки в кринолинах, джентльмены в цилиндрах с длинными промокшими усами.

Слуги стояли на верхней ступеньке с зонтами в руках, чтобы гости не намокли при входе в дом, и Лори снова подумал о том, как ему не хотелось входить.

Он должен быть в Конкорде с Марчами, с Эми, которая была больна.

Конечно, Джо не потрудилась написать ему: об этой новости он узнал от Брука. И все же его тянуло в Конкорд, а не в Бикон-Хилл, где все будут ожидать от него ухаживаний за девушкой, которую он едва ли выносил.

Ему нужно взять и поступить по-своему. И если дед лишит его наследства, значит, так тому и быть, зато он будет свободен и сможет посвятить себя музыке. Свободен сам решать, где и как он хочет прожить жизнь.

Как Джо.

Нет, он не может ехать в Конкорд, пока Джо не извинится.

Пока не попросит у него прощения. Пока не возьмет все свои слова обратно.

Вместо этого он отправится в путешествие по миру; он ей еще покажет! Будет развлекаться без нее, раз она хотела этого. Поедет в Италию, посетит Францию. Какое-нибудь совершенно неожиданное место, где он сможет начать новую жизнь, какую захочется ему. Он будет бедным, без средств к существованию, но свободным, как и его родители.

Он уже было развернулся, чтобы уйти, как вдруг наткнулся на чью-то напудренную грудь под широким черным зонтом. Эта вздымающаяся от радости грудь показалась ему знакомой.

– Лори! – воскликнула Леди Хэт. – Это ты?

– Здорово, старушка Хэт, – ответил он, сразу же повеселев. – Не знал, что ты приедешь.

– Я и сама не знала, – сказала Хэрриет. – Но твой дедушка настоял, чтобы мы к вам присоединились. Он подумал, что тебе нужно взбодриться.

Лори удивленно приподнял бровь: все встало на свои места.

Он внезапно понял.

Если такое вообще возможно, но дед расстроился куда больше, чем сам Лори, узнав об отказе Джо.

– В море водится и другая рыбка, – высказал ему старик, пытаясь утешить, хоть и неясно было, кого из них он успокаивал.

Другая рыбка?

И вот, – если подозрения Лори оправдались, – та самая рыбка, которую, дед надеялся, Лори сможет подцепить на крючок.

В конце концов, лорд и леди Кармайкл-Карлтроп, как и семья Марч, были давними друзьями Лоренсов. И это было так похоже на деда – привезти Хэрриет в Бостон в качестве сюрприза для Лори и позаботиться о том, чтобы они встретились на балу у Перкинсов.

– Где вы остановились? – поинтересовался Лори.

– Мы с Кейт снимаем номер в Паркер-хаусе. Мамочка настояла. Ты же ее знаешь.

– Знаю, – печально подтвердил Лори.

– Там очень комфортно. Между нами говоря, мы немного утомились после поездки в Конкорд.

– О! Видела там Брука?

– Видела. И сестер Марч тоже, – резко сказала она.

– Ах да.

– Что ж, лично я желаю им огромного счастья, – добавила Хэрриет, вскинув голову.

– В каком смысле?

– Ты разве не слышал? Про Брука и кузину Мег?

– А что с Бруком и кузиной Мег?

– Они собираются пожениться.

– Черт возьми! – воскликнул Лори. – Старина Брук-таки решился.

– Ходит слух, что в первый раз она согласия не дала. Но видимо он не из тех, кто отказывается от своих целей.

«Правильно делает», – подумал Лори.

– Значит, она согласилась?

– Согласилась, – вздохнула Хэрриет.

Он сложил руки на груди.

– Ты как, в порядке?

Она пожала плечами.

– Все отлично.

Выходит, его подозрения подтвердились, и Хэрриет действительно имела на Брука виды так же, как было с музыкантом в Лондоне. Романтика недозволенного, вызов матери – Хэрриет все это обожала.

И вот она здесь, вновь разочарованная в любви. Вдова наверняка настояла на номере в отеле, только чтобы следить за своенравной дочерью, столь безрассудно влюблявшейся в недостойных мужчин.

– Если честно, не понимаю, как ты живешь в провинции. Такая глушь! В маленьких городах слишком тесно, правда?

«Ах, Хэт».

Лори было не обмануть пренебрежительными отзывами: он слышал в ее голосе боль разбитого сердца, которую сам недавно пережил.

– Да, в некотором смысле так и есть, – согласился он. – В социальном отношении.

Его удивило, что встреча с ней вызвала в нем такую радость. Больше, чем радость, – облегчение. На ужине будет присутствовать кто-то, кроме Фреда, в чьем обществе ему комфортно.

Темпераментная, образованная и остроумная Хэрриет – душа любой компании. Благодаря ей вечер обещал стать не просто терпимым, а даже веселым.

Кроме того, сердца обоих были разбиты сестрами Марч, и это, возможно, напомнит им, что одна семья не может быть центром вселенной.

И за пределами Орчард-хауса есть жизнь.

Не так ли?

Хэрриет сегодня надела платье из золотой парчи, от которого у нее в глазах появились непривычные золотистые отблески. Никогда раньше он не относился к ней серьезно, предпочитая всем остальным девушкам Джо, но сейчас с изумлением залюбовался ее счастливым лицом и роскошной фигурой.