Медленно — пространство вокруг сопротивлялосьрезким движениям, я подошел к «стене». Раздвинул ветки, выглянул.

Это совсем не было похоже на человеческий мир.

Плыли в небе сверкающие облака — будто взвесьстальных опилок в глицерине. Вместо Солнца где-то высоко-высоко расплылосьбагровое огненное облако — единственное цветное пятно в сером мареве. А вокруг,до самого горизонта, тянулись искореженные низкие деревья, из которых ведьма ипостроила свой дом. Впрочем — деревья ли это были? Никаких листьев, толькопричудливо переплетенные сучья…

— Антон, она ушла глубже. Антон, она внекатегорий, — сказал за спиной Эдгар. Я повернулся и посмотрел на мага. Кожа —темно серая, лысый вытянутый череп, глаза запали… Впрочем, глаза человеческие.— Как выгляжу? — Эдгар оскалился в улыбке. Зря, зубы у него были конические,острые, будто у акулы.

— Не очень, — признался я. — Наверное, и я нелучше?

— Это только видимость, — небрежно ответилЭдгар. — Ты держишься?

Я держался. Второе погружение в глубиныСумрака далось легче.

— Надо идти на четвертый слой! — сказал Эдгар.В глазах, пусть и человеческих, горел огонь фанатизма.

— Ты вне категорий? — ответил я вопросом. —Эдгар, мне и вернуться-то сложно!

— Мы можем объединить силы, дозорный!

— Как? — я даже растерялся. И у Темных, и уСветлых есть понятие «круга Силы». Но вещь это опасная и требуется для нее неменее трех-четырех Иных… к тому же — как объединить Светлую и Темную Силу?

— Это моя проблема! — Эдгар энергично замоталголовой. — Антон, она уйдет! Уйдет по четвертому уровню! Доверься мне!

— Темному?

— Инквизитору! — рявкнул маг. — Я —инквизитор, понимаешь? Антон, доверься, я прика… — Эдгар замолчал, и уже другимтоном добавил: — Прошу тебя!

Не знаю, что на меня подействовало. Азартохоты? Желание поймать-таки ведьму, которая погубила тысячи людей? Просьбаинквизитора?

А может быть, просто желание увидеть четвертыйслой? Самые тайные глубины Сумрака, куда и Гесер-то нечасто заглядывает, где никогдане бывала Светлана?

— Что надо делать? — спросил я.

Лицо Эдгара озарила улыбка. Он протянул руку —пальцы заканчивались тупыми крючковатыми когтями, сказал:

— Именем Договора, равновесием, которое храню…призываю Свет и Тьму… прошу Силу… от имени Тьмы!

Под его настойчивым взглядом я тоже протянулруку — и сказал:

— От имени Света…

Это отчасти походило на заключение клятвымежду Темным и Светлым. Но только отчасти. В моей руке не вспыхнул лепестокпламени, на ладони Эдгара не появился сгусток тьмы. Все произошло извне —серый, расплывчатый мир вокруг нас вдруг обрел четкость. Нет, красок непоявилось, мы по прежнему были в Сумраке. Появились тени. Будто на экранетелевизора, где до отказа убрали цветность, внезапно подбавили яркости и контрастности.

— Наше право признано… — прошептал Эдгар,озираясь. Лицо его было по-настоящему счастливым. — Наше право признали, Антон!

— А если бы не признали? — насторожился я.Эдгар поморщился. Сказал:

— Всяко бывало… Но ведь признали? Идем!

В этом новом, «контрастном» Сумраке двигатьсябыло куда проще. Я поднял свою тень легко, будто в обычном мире.

И оказался там, где дозволено находиться лишьмагам вне категорий.

Деревья — если это и впрямь деревья, исчезли.Весь мир вокруг стал ровным, плоским, будто средневековый блин Земли, лежавшийна трех китах. Никакого рельефа — бескрайняя песчаная равнина… Я нагнулся,пропустил меж пальцев горсть песка. Он был серым, как и положено всему вСумраке. Но в этой серости угадывались зарождающиеся краски — дымный перламутр,цветные искорки, золотистые крупинки…

— Ушла… — сказал Эдгар над самым ухом. Вытянулруку — ставшую неожиданно длинной и тонкой.

Я посмотрел в том направлении. И увидел —вдалеке, только на равнине так далеко и видишь, стремительный серый силуэт.Ведьма неслась огромными прыжками, взмывая в воздух, пролетая над землей метровдесять, раскидывая руки и смешно перебирая ногами — будто счастливый ребенок,бегущий вприпрыжку по весеннему лугу…

— Выпила свое зелье? — догадался я. Никакихиных предпосылок к подобным прыжкам я не находил.

— Да. Не зря варила, — сказал Эдгар.Размахнулся — и что-то метнул вслед Арины.

Череда мелких огненных шариков понеслась заведьмой. Групповой файербол, обычное боевое заклинание Дозоров, но в какой-тоособой, инквизиторской версии.

Несколько зарядов лопнуло, не долетев доведьмы. Один резко ускорился и все-таки ее догнал, клюнул в спину, взорвался,окутывая ведьму огнем. Но пламя мгновенно опало, а ведьма, не оборачиваясь,что-то бросила за спину — и там разлилась лужа сверкающей ртутной жидкости.Пролетая над лужей оставшиеся заряды теряли скорость, высоту, нырял и вжидкость — и исчезали.

— Ведьмовские фокусы… — с отвращением произнесЭдгар. — Антон!

— А? Чего? — не отрывая взгляда от исчезающейвдали Арины, спросил я.

— Пора уходить. Сила была дарована только дляпоимки ведьмы, а охота кончилась. Нам ее не догнать.

Я посмотрел вверх. Багрового облака, чтосветило на предыдущем слое Сумрака, не было. Все небо равномерно сиялорозовато-белым.

Как странно. Тут появляются краски…

— Эдгар, есть и другие уровни? — спросил я.

— Они всегда есть, — Эдгар явно началволноваться. — Идем, Антон! Идем, мы застрянем!

Мир вокруг и впрямь терял контрастность,заволакивался серым дымком. Но краски по-прежнему оставались — перламутровыйпесок и розоватое небо…

Вслед за Эдгаром, уже ощущая на коже холодноепощипывание Сумрака, я вернулся на третий слой. Будто дождавшись этого момента,мир окончательно выцвел и посерел, наполнился холодным ревущим ветром. Взявшисьза руки — не ради обмена Силой, это почти невозможно, а ради того, чтобыустоять на ногах, мы несколько раз пытались вернуться на второй слой. Вокруг седва слышным треском ломались «деревья», заваливался набок ведьмовской шалаш, амы все искали и искали свои тени. Я даже не помню тот миг, когда Сумрак раскрылсяпередо мной и выпустил на второй слой — почти привычный, совсем не пугающий…