— Уверен. Ты к нему сама приглядись получше. Помнишь, как ты знаки того бродяги разгадывала — когда он врет, когда юлит?

— А и верно, — припомнила я. — Дори в глаза не смотрит, а если и взглянет, то мельком, и тут же взгляд отводит. Руки все время рассматривает, а пальцы сцепленными держит, будто скрывает что-то. И верхнюю губу облизывает, а я не помню за ним такой привычки…

— Ну вот.

— Думаешь, голубь в такой ветер долетит?

— А ветер можно только в округе поднять? Возле замка?

— Не знаю…

— Если можно, то чего уж проще: выпустил голубя, дождался, пока тот подальше улетит, а тогда уж и начинай ветер высвистывать.

— Но ты сам сказал о законе гостеприимства!

— Так он его не нарушит, ус на отсечение даю! — серьезно сказал Чарим. — Сюда чужие не войдут, а вот стоит нам отъехать на потребное расстояние… скажем, чтобы со стен было не рассмотреть, тут-то нас и встретят!

— Только это сработает, если мы торной тропой поедем, а не тайными, — сощурилась я. — Теми чужие не пройдут, даже если Аридор им провожатого дал, не смогут! И туда я могу чутконосых послать проверить, чист ли путь!

— Ну так не медли да собирайся, — кивнул он. — Ветер не ветер, а что-то не хочу я в княжьи руки угодить…

Я кивнула.

— Только лучше бы ночью уходить, — негромко добавил Чарим. — Твои звери уж проведут, а?

— Конечно. Только ворота заперты будут, да и конюх заметит, доложит сразу, что гости куда-то собрались не спросясь.

— Эх, девочка… — вздохнул он и ухмыльнулся. — Думаешь, мы с Вителом всегда мирными купцами были? Доводилось и глотки резать, и дозорных снимать потихоньку… Конюху да здешним сторожам много не нужно — от кого тут охранять? Ворота не скрипят, я сразу приметил: привык, знаешь ли, на такие вещи внимание обращать, потому как никогда не угадаешь, когда деру дать придется! Вот и пригодилось… Ну, чего нос повесила?

— Думаю, чего еще я не знаю и не замечаю, — честно ответила я. — От Дори подвоха не ждала, тайком уйти не сумела бы — это только через стену лезть, и то…

— Научишься еще, какие твои годы, — Чарим хлопнул меня по плечу, — и те, считай, наполовину взаперти провела. Однако ж сумела раз сбежать, сбежишь и во второй!

— Тогда мне тоже помогли, — вздохнула я и подумала, что непременно надо будет послать быстрокрылого разыскать Мадиту и Динка, узнать, как они там, передать весточку…

— Вовсе без помощи даже сказочные богатыри управиться не могут, — поучительно ответил он. — У всякого, сама вспомни, то конь волшебный, то ворон говорящий, то лисица-проводница, то волк-помощник, то матушкино или там невестино выручай-колечко… А у тебя все разом. Колечка нету, правда, зато остальное в наличии. За говорящего ворона я сойду, пожалуй, как тебе?

Я не выдержала и засмеялась.

* * *

Удивительно, до чего легко удался побег: в замке все уже спали, только дозорные на стенах мерзли на ветру, прячась за массивными зубцами. Уж как и что делал Чарим, я не видела: седлала лошадей, поглядывая на спящего конюха и его помощников. Чарим ткнул каждого пальцем за ухо, клятвенно уверив, что вреда не наделал, но проснутся они еще не скоро. Знаю только, что вскоре он вернулся, проверил упряжь, в четыре руки мы обмотали копыта ветошью, чтобы не цокали по мощеному двору, и вывели коней (и парочку заводных) за едва приоткрытые ворота. Чарим плотно притворил их, шепотом пожалев, что нельзя задвинуть тяжеленный засов снаружи, и мы двинулись туда, куда указывал наш провожатый.

Чутконосый оглядывался, и глаза его сверкали в темноте, как путеводные огни, а светлый хвост маячил впереди надежным ориентиром: снег еще не выпал, ночь ясная, несмотря на сильный ветер, не потеряешь!

— Да, высоконько… — Задрав голову, Чарим посмотрел на высящиеся над нами каменные громады.

— Это верно, — кивнула я и тронула Серебряного каблуками. — Дядя Чарим, я поеду вперед, ты следом, и не отставай, а лучше дай мне поводья.

— Чего это вдруг?

— Мы уже скоро ступим на тайную тропу, — пояснила я. — Пока не привыкнешь, лучше не рисковать, а то так дернешься в сторону или осадишь там, где не надо… добра не жди.

— Ну ладно. — Он неохотно передал мне повод Рыжего, и я накинула его на заднюю луку своего седла. — А эти мохноногие?

— Они не отстанут, приучены идти за отрядом, даже если не привязаны. Ну что ж, медлить смысла нет… — Я тоже посмотрела вверх, на скалистые вершины, темные даже на фоне ночного неба.

— Ты хоть скажи, чего опасаться, за чем особенно смотреть? — попросил Чарим.

— Я скажу, когда нужно начинать бояться, — совершенно серьезно ответила я. — В путь!

Чутконосый по-прежнему бежал впереди, указывая дорогу, и человек, никогда не бывавший на тайных горных тропах, вряд ли мог заметить, да еще и в темноте, как едва заметно поменялись очертания скал.

Чарим, однако, заметил другое:

— Ленни, звезды!

— Что?

— Они не такие, как были! Ни одной не узнаю!

— Правильно, мы уже на тропе, — улыбнулась я. — А ты почему звезды считаешь, а не под ноги смотришь?

— Так по привычке, — ухмыльнулся он и наверняка принялся дергать себя за усы. — В степи примет мало, курганы один на другой похожи, каменные истуканы тоже… Вот по солнцу и звездам и идешь. Я и тут так же делал: созвездия чуть иначе расположены, но если приспособиться, мимо нужного места не промахнешься. А сейчас глянул — что за притча, даже Коновязи не видно!

— Это что такое?

— А это самая яркая звезда, ее в любое время года видно что по эту сторону гор, что по ту, то выше, то ниже, — пояснил Чарим. — Она похожа на серебряный колышек говорят, что к нему привязан конь, который скачет и скачет по кругу, убегая от черного волка. И когда волк его настигнет, наступит конец времен, вот так. Тут на равнине ее просто Гвоздем называют, считают, что на ней держится весь небесный свод, и если он выпадет…

— Настанет конец света, — завершила я. — А на перевале эта звезда — Прародительница. Первая из нашего рода, кто ушел туда, на небо, и всегда смотрит на своих потомков. Другие иногда отлучаются, а она никогда, и ничего от нее не скроешь.

— Тоже годится, — одобрил он. — Моряки ее еще как-то иначе называют, но я запамятовал. Да неважно, главное, здесь ее нет! Она должна быть сейчас точно над головой, я же видел, перед тем как мы на тропу ступили…

— Ты сам себе ответил, дядя Чарим. Тайные тропы потому и тайные, что ведут… как бы это сказать… по расщелинам.

— Это как те двери на перевале, о которых ты толковала?

— Нет, те открываются именно в определенное место, — помотала я головой, — а тропы или расщелины, как их ни назови, — они как бы между. В Фар-Ниварай, например, по ним не попадешь.