–отправить статью в «Аргументы и факты» и в парочку коммунистических газет – эти уж точно напечатают, другое дело – поверят ли им;

–обратиться в прокуратуру;

–на областное телевидение;

–самостоятельно начистить подонку рыло…

Последнее привлекало больше всего. У Игоря кулаки непроизвольно сжимались, когда он вспоминал те мерзости, что несли по телефону шантажисты. Ирина Анатольевна бледнела, рассказывая, ЧТО обещали сделать с ее пятнадцатилетней дочерью из-за «глупого упрямства» матери.

К удивлению Игоря, маленькая Наташа не мешала ему думать. Она вообще не мешала!

Наоборот, Скуратов смотрел на светленькое чистое личико, на ясные глазки, и становилось легче. Будто малышка одним своим присутствием мирила Скуратова с той житейской грязью, с которой пришлось столкнуться. Игорь снова мог дышать, жить, мыслить и надеяться на лучшее.

И тут Полька!

Увидев в полумраке прихожей бледное, перемазанное кровью личико, он по-настоящему перепугался: Полька едва держался на ногах.

Или держалась?

Игорь стиснул зубы и сказал себе: ОН. Полька – это он. Пока САМ не признается в обратном.

–Ну, что случилось на этот раз?!

Игорь усадил Польку на табурет и придержал за плечи, разворачивая затылком к свету. Чувствовал под пальцами хрупкие, какие-то птичьи косточки и с мрачным смешком отметил: проблемы Мельниченко мгновенно стали волновать меньше, вдруг отодвинулись на задний план.

–Н-ничего, – пробормотала Поля.

–Что значит «ничего», если у тебя вся голова разбита?!

–В-вся?

–Где ты шлялся, черт тебя побери?!

Поля побледнела от боли: Игорь раздвигал на затылке слипшиеся волосы, пытаясь рассмотреть рану.

–Всего лишь рассечена кожа, ничего страшного, – с явным облегчением сказал он. – Сейчас смою кровь и обработаю ссадину перекисью водорода. Тебя не тошнит?

–Нет.

–Как это случилось? Ты… дрался?

Поля нервно хихикнула и отрицательно помотала головой.

–Упал?

–Нет. Просто меня стукнули по голове.

–Кто?

–Не знаю.

–Что значит – не знаю?!

–Я возвращал… ся домой через парк. Аллея тенистая, как в лесу, дорожка травой заросла, пусть и асфальтовая, – Поля жалобно шмыгнула носом. – Ничего не заметил.

Она попыталась нащупать рану, но Игорь бесцеремонно шлепнул по руке. Поля неуверенно пробормотала:

–Наверное, чем-то стукнули по голове. Со спины. Мобильник, что ли, хотели забрать? Или деньги.

–Ну?

–Очнулся – Миха рядом, никого больше. Он мне лицо вылизывал. А те… сбежали, думаю. – И Поля с надеждой предположила: – Может, Миха их покусал?

–Понятно, почему ты с псом заявился, – проворчал Скуратов.

–Ага, Миха меня проводил. Я… не очень хорошо себя чувствовал.

–Умеешь ты находить приключения на свою тощую задницу, – угрюмо буркнул Скуратов. – Почему-то на меня не нападают. И не пристают на улице.

–Я ведь… рыжий, – Поля сморгнула невольные слезы. – Их не любят.

–Да с чего ты взяла?!

–Сколько себя помню, столько и дразнят, – пробормотала Поля, не заметив его оговорки.

И послушно поплелась в ванную, смывать кровь.

* * *

К Полиному изумлению, Игорь не выставил Миху на улицу. Неприязненно посмотрел на пса и сказал:

–Если уверен, что справишься, брось этому монстру мою старую куртку в прихожей вместо подстилки.

–Ты разрешаешь оставить Миху? – неверяще пролепетала Поля.

–Да, – прорычал Игорь, – чтоб сопровождал на прогулках. Раз уж хулиганье никак не может пройти мимо твоих рыжих лохм!

Натка рассмеялась. Прижалась к старшей сестре и пропела:

–Полька – как солнышко! Оно тоже рыжее.

Миха тяжело упал у Поли в ногах. Она ласково погладила его, пес заурчал как огромный кот. Поле вдруг показалось: он прекрасно понял, что с сегодняшнего дня в квартире на законных основаниях. Не гость уже, а хозяин. Защитник и охранник.

Поля машинально потрогала пострадавший затылок: ссадина уже не кровоточила, перекись водорода неплохо останавливала кровь. Голова ныла, правда, и кудряшки у раны слиплись, не прочесать. Наверное, выстричь потом придется.

Поля посмотрела на свое отражение в оконном стекле и в который раз с горечью подумала: «Ну почему именно я – рыжая? Мама – нет, Натка – нет, Павка – нет, и даже папа – нет, одна я – как марокканский апельсин. В бабушку, которую и не видела никогда в жизни…»

–Может, мне покраситься? – с надеждой спросила домочадцев Поля. – Чтоб не выделяться. На меня сразу станут меньше внимания обращать. Скажем, в черный цвет?

Наташа хихикнула. Миха недовольно заворчал.

–Проще наголо, – отрезал Игорь. – Хочешь, могу сам обрить.

–Нет-нет, – испугалась Поля. – Я не хочу быть лысо… лысым!

–Ну и не морочь голову, – проворчал Игорь. – Покрасится он, как же! Рыжие глаза, веснушки по всей мордахе и черные волосы – хорош выйдешь, нечего сказать.

–У меня глаза не рыжие!

–Рыжие.

–Нет!

–У нас, правда, будет своя собачка? – перебила сестру Натка, падая возле пса на колени и счастливо улыбаясь.

–Если этого монстра можно назвать собачкой, то да, – кивнул Игорь.

Поля проснулась с улыбкой. Она не помнила, что именно снилось, но чувствовала себя по-настоящему счастливой.

«Может, потому что утро такое солнечное? – лениво подумала Поля, всматриваясь в синее небо без единого облачка. – Или из-за Михи?»

Она улыбнулась псу, Миха каким-то таинственным образом угадал ее пробуждение. Стоял в дверях и мел хвостом.

–Ты теперь по-настоящему мой, ты знаешь? – шепотом спросила Поля.

Миха упал на пороге и длинно зевнул, темные круглые глаза смотрели не по-собачьи мудро.

–Думаешь, это я твоя? – хмыкнула Поля.

Миха рыкнул, будто согласился. И снова зевнул.

Поля посмотрела на часы: почти девять. Неохотно встала и убрала постель. Постояла над Наташей, младшая сестра крепко спала, прижимая к себе Манечку. Нежные румяные щечки, фиолетовые тени от густых длинных ресниц, яркий пухлый рот, младенческая слюна на подушке…

Дома Натка вздрагивала и открывала глаза от любого скрипа. И мгновенно, не успевая толком проснуться, пряталась под кровать.

Здесь она перестала бояться.