к ней. — Согласен, часто мы стараемся не замечать проблемы, но здесь особый случай. Уж поверьте. — Он поднял руку и надавил круглую замызганную, чем-то обожженную кнопку звонка. В тишине раздался высокий резкий звук, потом они услышали шаги — шаркающие и тяжелые.

— Костик, ты? — спросил настороженный голос.

— Здравствуйте, это Наина Иосифовна, директор школы, где учится ваш сын. Можно с вами поговорить?

Белов заметил, как на мгновение потемнел и тотчас снова стал прежним дверной зрачок. Едва уловимое движение. Конечно же, за ними наблюдают.

— А с вами это кто? — спросил голос.

— Завуч я, для подстраховки, — сказал Белов.

Голос хмыкнул, щелкнул замок, и дверь открылась.

— Подстраховка в наших местах не помешает, это точно, — сказал мужчина из темноты. — Проходите, раз пришли. Небось, Костик что-то натворил?

— Как вы догадались? — строгим голосом спросила Наина Иосифовна, рассматривая темную прихожую.

— Ну… он такой…

— Какой?

Мужчина тем временем просочился между ними и выглянул на лестничную клетку.

— Его нет с вами? — задал он странный вопрос.

— Нет конечно. Мы поэтому и пришли.

— Да… — он махнул рукой. — Нам уже звонили… предупредили, что, мол, задержится на «Зарнице».

— У вас есть телефон?

Мужчина, оказавшийся почти пенсионером лет шестидесяти, невзрачным, но каким-то напуганным, тотчас ответил:

— Как только мы взяли Костика, так и провели через неделю. Быстро.

— А где ваша жена? — спросила директриса.

— Люда? На кухне телевизор смотрит. Чай мы пьем. Наслаждаемся тишиной.

— Мне нужно с вами поговорить об успеваемости и поведении вашего сына.

— Конечно… — мужчина показал рукой в сторону прикрытой двери… — проходите… извините, что не зову в комнату, у нас там уже… кровать расстелена…

— Ничего, на кухне даже лучше, — сказала Наина Иосифовна.

Белов тронул ее за руку.

— Да, мой коллега… должен осмотреть комнату ребенка, чтобы сделать отчет об условиях…

— Конечно… конечно… — мужчина засуетился… — только, боюсь, не выйдет…

— Это почему? — удивился Белов.

— Там у него замок. Он запрещает нам входить в его комнату.

— Даже так? — у директрисы от удивления вылезли глаза на лоб. — И тем не менее… нам придется… Иван Алексеевич, как считаете, мы имеем право вскрыть замок?

— Несомненно, — ответил Белов без раздумий.

— Вряд ли ему это понравится… — испуганно сказал мужчина и снова посмотрел в сторону кухни. — Может быть… лучше дождаться…

Белов положил руку ему на плечо.

— Вы беспокоитесь, что он обвинит вас, будто вы…

— Да, Костя бывает очень импульсивным… и… не хотелось бы…

— Я открою замок так, что он не заметит. Можете не беспокоиться. Но посмотреть комнату мы обязаны. Иначе придется вызывать милицию, слесаря из жэка… и все это…

— Если вы сможете сделать так, чтобы он не заметил… — почти умоляюще сказал мужчина. — Только не надо никакой милиции, он тогда нас точно в могилу сведет.

Белов кивнул.

— Обещаю. Мой отец работал на заводе, где делают замки, поэтому я умею с ними обращаться. — Белов вытащил из кармана заколку для волос. — Например, с помощью этого.

Старик поморщился.

— Если можно, я не буду на это смотреть, — сказал он. — Его комната прямо по коридору, там в конце. Окна выходят во двор, но постоянно завешены. Он даже не дает матери постирать шторы.

— Пойдемте на кухню, продолжим нашу беседу, пока Иван Алексеевич…

— Да, да, — быстро сказал старик.

Наина Иосифовна слегка кивнула Белову, и он кивнул ей в ответ.

Когда дверь на кухне закрылась, он шагнул в темный коридор.

Замок был обычным, с цилиндровым механизмом, однако на деле оказался совсем не прост. Прежде чем дверь поддалась, пришлось изрядно повозиться. Зачем школьнику такая скрытность?

Белов прислушался. Из кухни доносился приглушенный звук телевизора, поверх которого раздавался уверенный и спокойный голос Наины Иосифовны. Изредка ее прерывал мужчина.

— … и самое главное, нужно обеспечить условия для того, чтобы воспитание…

Белов вошел в комнату и прикрыл дверь. Затем нащупал на стене выключатель. Комната осветилась тусклым желтоватым светом.

Он ожидал увидеть беспорядок, кучу плакатов металлических групп, фотографии западных звезд кино и музыки, но ничего этого не было и в помине.

Комната выглядела почти пустой, идеально убранной и какой-то… стерильной. Этот диссонанс между тем что он ожидал и что увидел воочию — поразил Белова. В голове промелькнула мысль — зачем запирать комнату, если она пустая?

Плотные темные шторы на окнах спадали до самого пола. Справа стояла кровать. Она была аккуратно, даже слишком аккуратно заправлена. Почти как в армии, — отметил про себя Белов. Ни единой стрелочки, вмятинки или бугра. Левее, вплотную примыкая к кровати, стоял простой письменный стол с тремя ящиками.

Вся стена напротив кровати была пуста — зеленые обои с неказистым рисунком подчеркивали спартанскую обстановку. Однако в самом ее центре на уровне глаз висел небольшой прямоугольник, похожий на…

Он сразу понял, что это за листок. Розыскная ориентировка, только выглядели они в МУРе совсем иначе…

Белов подошел ближе. С листка на него смотрела пара колючих глаз, прищуренных и дерзких. Немало повидал он похожих, только принадлежали они взрослым матерым уголовникам, а этот же… пока был обычным московским школьником. Или не совсем обычным?

Портрет был сделан наскоро, черты лица переданы схематически, но Белов не сомневался, что художнику удалось главное — запечатлеть характер разыскиваемого. Подчас это было самым главным. Ведь внешность можно успешно изменить, надеть очки, приклеить усы, отрастить бороду, а вот характер спрятать невозможно.

Сверху крупными печатными буквами было написано: «Внимание, розыск». Ниже располагался текст: «За совершение тяжких и особо тяжких преступлений и побег из колонии для малолетних преступников разыскивается гр. Н. На вид 15–16 лет, но выглядит моложе, стрижка короткая ежик, лицо вытянутое, лошадиное, особых примет не имеется. При задержании может оказать сопротивление. Хитер, умен и изворотлив. Притворяется дебильным или юродивым, умственно отсталым, отлично знает психологию и слабые места людей. Способен на особую жестокость и цинизм».

Белов покачал головой. Все дела школьников, которые он вытащил из шкафа в школе, пришлось передать водителю «Волги», и он понятия не имел, как выглядит Червяков. Зато это могла знать директриса.

Пожелтевший листик был пришпилен к обоям иголкой. Белов аккуратно ее вытащил и перечитал. Потом повернул лист обратной стороной. Справа внизу карандашом было написано:

'13