– Да ладно вам! – Макс беспечно махнул рукой. – Все сейчас драпают, потому что вы слегли, а офицерский совет выдал не всю правду. Как люди узнают правду, половина останется. Тоже из трусости, конечно, не захотят рисковать, топая через всю Европу. Решат, что лучше дожить свои дни, как жили, в сытости и комфорте здесь, чем мутировать по пути на Готланд, или, того хуже, погибнуть от рук мутантов, да еще натерпевшись неудобств и лишений. Вам надо рассказать им всю правду и честно описать возможные трудности. Тогда Клан не развалится полностью и, возможно, дождется, когда мы найдем все ключи от загадок Вильмана.

– Может быть, – согласился Кирилл. – Так что ты говорил про холодное оружие?

– А, ну да. Мы когда делали с дикими вылазку к шлюзу, Саид не разрешил мне брать никакого огнестрельного оружия и даже гранат. Он уверен, что мутанты нас слышат ушами, мол, шумные мы очень. И боялся, что, начнись какая заваруха, я начну палить или взрывать, чем привлеку мутантов.

– Интересно. Во многом он прав. Слух у мутов действительно острый.

– И в том, что мы шумные, он тоже прав. Нам никогда не удавалось, не потревожив мутантов, подойти к воде так близко, как подошли мы с дикими. То есть мы шумные сами по себе, а не потому, что стреляем или взрываем.

– Интересно. Вот об этом я никогда не задумывался, – признался Кирилл. – И чем же мы шумим?

– Буеры очень шумные. Мы просто привыкли, не замечаем, но подвеска грохочет, гики скрипят, колеса шуршат по песку. И еще, хотя мы тоже не замечаем, очень сильно стучат на стыках панцири у собак.

– Да, пожалуй.

– Этот шум, а для мутов это именно шум, который они слышат издалека, привлекает тварей. Поэтому, стоит нам оказаться на некотором расстоянии от них, они прут на нас сразу всей толпой.

– Очень полезное наблюдение. – Кирилл кивнул. – Учтем.

– Учитывая этот фактор, дикие с мутантами почти не сражаются. Они от них прячутся. Двигаются тихо, почти бесшумно, проходят у них под самым носом, а те даже не дергаются. А если отряд диких натыкается на бродячих мутантов, выбравшихся поискать еду, они зарубают их саблями, да и все дела. Мы же собак, по сути, используем для того же. Я в тот день сам зарубил двух мутантов. Это непросто, для этого нужна сноровка, но даже если просто пару дней потренироваться, зная, как делать правильно, можно научиться вполне сносно рубить. Мне саблю подарил Саид. Точнее, просто не забрал, не до того было. Но я подумал, что всем, кто пойдет в Исландию, нужно научиться обращаться с холодным оружием.

– Молодец! Это очень важный момент, который может резко повысить наши шансы.

– Ну вот, я подумал, что можно выменять на что-то сабли у диких. Но они меняться не захотели. Верите или нет, но им ничего от нас не нужно, кроме оружия старого времени. Но без вашего разрешения на такую сделку я пойти не мог. Но мы прикинули, что холодное оружие может быть в запасниках музеев. В день заражения всем ведь не до этого было, все драпали, в основном. А потом дикие одичали, их поиск артефактов старого мира не интересовал. А мы в запасниках нашли пару десятков хороших сабель, три алебарды, ну и всяких кинжалов по мелочи. Каждый себе выберет по руке, пока будет тренироваться.

– Да, продуктивный получился рейд. – Кирилл улыбнулся. – А я поначалу подумал, вы за книжками туда ездили.

– Не, дураков нет. Но мы только думали, что главной целью у нас был поиск оружия, книг и восстановление русла канала. На самом деле мы ошибались. Пока рылись в книжном магазине, на глаза нам попались несколько брошюр… Они заставили нас задуматься, как вообще добраться в Европу. Особенно если вы не подниметесь после приступа.

– Интересно… – Кирилл заинтересованно сощурился.

– Европа от нас отделена водой.

– Не везде. В Турции есть мост…

– Я знаю. Но вы представляете, что значит пилить через Турцию? Там горы, буера не пройдут, придется пешком. А это годы уйдут, чтобы добраться до цели. И вот на обложке одной из книг мы увидели большой парусный корабль. Двухмачтовый. Стали читать, оказывается, это называется парусная яхта, абхарабяхт по-арабски. Грубо говоря, буер без колес.

– Знаю. Но вряд ли они сохранились за тридцать лет. Ветер, песок…

– Сохранились! Те, что стояли у пирсов в порту, те все утонули, одни мачты торчат. Но их очень много на берегу, на таких особых подставках.

– На стапелях, – подсказал Кирилл.

– Да, наверное. Некоторые накрыты огромными чехлами. Конечно, их надо проверять на плавучесть, может, они и потекли, но это не беда. Можно ведь заклеить стеклотканью с эпоксидной смолой, мы ведь так и делаем буеры.

– Очень здраво. И большие там яхты?

– Разные. На берегу их восемнадцать штук, есть из чего выбрать. Есть полностью из стеклопластика, как наши буера, есть деревянные. Не знаю, какие лучше.

– Лучше из пластика. Дерево наверняка рассохлось, потом начнет впитывать воду, и неизвестно, что получится.

– Ну, тогда семь штук. Семь пластиковых, одна двухмачтовая. Места там внутри до фига. Если пуститься в путь на такой штуке, можно пройти по Средиземному морю, потом выйти в Атлантический океан и осторожно, на расстоянии видимости от берега, двигаться на север, пока не попадем в Исландию. Ни вам мутантов, ни вам диких. Курорт будет, а не путешествие. Надо еще пару девчонок взять. Или даже троих. Ну, чтобы было чем заняться.

– Я с такой точки зрения на путешествие вообще не смотрел, – признался Кирилл. – Но ведь ты прав. Тогда не придется тащить на себе снаряжение и провизию, можно много чего взять. В пути ловить рыбу, чтобы не опустошать запасы. И тогда получится обойтись без собак. Вообще их не брать, зачем они в море? Гениально. Вы молодцы! Даю добро на этот план. Мне еще пару дней отлежаться надо, но пока хамсин, мы все равно никуда не пойдем.

– Это верно. Свободное время надо потратить на тренировки с холодным оружием. И как-то проверить яхту, есть в ней течи или нет.

– Пластиковая не должна течь. Если нет видимых отверстий ниже ватерлинии.

– Ниже чего?

– Линия на корпусе, по которую тот погружается в воду. Часто судно ниже нее красят в более темный цвет или даже наносят саму линию краской.

– Ясно. Будем проверять.

– Офицерский совет знает о вашей вылазке?

– Нет, – спокойно ответил Макс.

– Ясно. Это неважно. Если вдруг кто попытается вам воспрепятствовать хоть в чем-то, сразу направляй его ко мне. И вообще. Подай мне папку с бумагами и карандаш. Они в ящике на стене.

Макс открыл дверцу ящика, вынул папку с карандашом и передал Кириллу. Тот достал из папки чистый лист, сложил его вдвое и, усмехнувшись, написал по-русски: «То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага Клана». Потом, подумав, продублировал надпись по-арабски. Это была почти дословная цитата из «Трех мушкетеров» Александра Дюма, но Кирилл подумал, что сам не придумал бы более подходящего текста для подобного документа.