своих когтях. Я подоспел вовремя лишь потому, что он просто решил не спешить. Вместо того чтобы разорвать ей горло, он кромсал зубами ее крылья. Крики Энни смешались с воплями Аэлы, гулко отдаваясь от скал. Я едва различал ее тень, согнувшуюся пополам в задней части пещеры, сжимавшую руки в тех местах, где у Аэлы были порваны крылья. Но Эдмунд приберег наездника напоследок. Я слышал, как он подбадривал своего дракона.

Они не торопятся с Аэлой, потому что хотят насладиться ее мучениями.

Во мне вскипела неведомая доселе ярость. Ярость дракона.

И ярость Пэллора слилась с моею.

Они были так поглощены своим занятием, что не услышали, как мы плавно приземлились у них за спиной. Пэллор серебристой змеей метнулся к ним в темноте, и его челюсти сомкнулись вокруг головы моего сводного брата.

Она лопнула, словно дыня.

Прежде чем Энви успевает осознать, что произошло, Пэллор, схватив наездника за голову, сдернул его со спины дракона и швырнул о камни, как тряпичную куклу. Тошнотворный хруст тела вызвал у меня чувство удовлетворения. Острый, свежий запах человеческой крови разлился в воздухе. Энви замер, а затем резко встал на дыбы.

Из его пасти вырвался вопль.

Мне уже доводилось слышать вопли осиротевшего дракона. Тогда я тоже стал свидетелем скорби дракона моего родственника. Когда это случилось с драконом Джулии, его горе опустошило меня.

Сегодня же я не испытывал ничего, кроме внутреннего удовлетворения.

Грозовик начал кружить вокруг нас, отвернувшись от съежившейся Аэлы, и Пэллор обнажил клыки. Хотя он был крупнее Аэлы, ему все равно далеко до грозовика Эдмунда. Я не сомневался, что, встреться мы на турнире, даже на дуэли, наши силы были бы равны, но в этой схватке на скалах любое воздушное мастерство абсолютно ни к чему. Энви расправил крылья, показывая их полный размах, и Пэллор прижал гребень и припал к земле, занимая оборонительную позицию. Я стиснул коленями седло и достал оба кинжала.

– Спокойно.

Энви ринулся на нас. Мы с Пэллором пригнулись, а затем резко рванулись вверх. Пэллор разинул пасть, вонзая клыки в длинную шею Энви, пробивая ее насквозь. Из его глотки изверглось пламя, но я успел уклониться от его жара и вонзил кинжалы ему под подбородок, а затем резко дернул их. Чешуя разошлась, как пластины ржавого металла. Горячая кровь брызнула мне в лицо, заливая грудь и плечи.

Яростное пламя, сиявшее из пасти Энви, постепенно угасло. Он зашатался, а затем с громким шлепком рухнул в черноту струившегося между камнями ручья.

Я перерезал ремни, удерживавшие мои сапоги в стременах, соскользнул со спины Пэллора и направился к Энни и Аэле, вытирая с лица драконью кровь.

Мы нашли их свернувшимися вместе под выступом скалы, в двух метрах от нас. Их фигуры выделялись темными пятнами в лунном свете. Аэла скулила, лежа на почерневшем от крови снегу, ее разорванные в клочья крылья бессильно раскинулись вокруг. Рука Энни превратилась в кровавое месиво, и она бережно прижимала ее к себе, задняя часть ее огнеупорного костюма полностью обгорела.

– Я здесь, я здесь…

Я был вне себя, не понимая, о чем говорил и что отвечала мне она, когда притянул Энни в свои объятия. Пэллор подполз к Аэле. Он нежно тыкался в нее носом, а она поскуливала. Энни взглянула на меня, ее зрачки стали огромными из-за перелива эмоций, она дрожала. Здесь было так холодно, что от нашего дыхания поднимался пар.

– Привет, Ли.

Она была в шоке. Они обе.

– Привет.

– Как много крови.

– Это не моя.

– Думаешь, у них получилось?

Я понял, что она говорила о Стражниках. Переворот, политика, война – все это казалось сейчас далеким, как сон, и от всего этого я сбежал. Все, что действительно имело значение, – это девушка в моих объятиях и окровавленный дракон рядом с ней. Теперь они – моя ответственность.

Моя единственная ответственность.

– За тобой вдогонку бросилась половина наездников Клевера. Крисса и другие смогли бы справиться с остальными. У них все получилось.

Энни закрыла глаза.

Постепенно успокаиваясь, я начал размышлять о том, как быть дальше. Синяя, звездная пропасть неба была безмятежна, и с востока до нас не доносилось шума воздушных боев. Мы приземлились в неглубоком ущелье между двумя хребтами, закрывавшими вид на долину. Если мы не видели их огонь, они не смогут увидеть наш.

Здесь мы до поры до времени будем в безопасности. Если никто не замерзнет, не истечет кровью или не умрет от гангрены.

Я старался вспомнить приемы оказания первой помощи, усвоенные когда-то из начальной подготовки. Обработать раны. Контролировать обстановку. Найти помощь.

Скальный выступ, на который уперлись Энни и Аэла, уходил вглубь, образуя неглубокую пещеру, и в глубине камни были сухими. Это должно нам подойти. Быстро ополоснувшись в ручье, я нарвал охапку сухих стеблей лиан, торчавших между камнями, и Пэллор поджег их.

Рядом с костром я расстелил некогда белую церемониальную мантию, которая все еще была на мне, и помог Энни лечь.

Ткань задубела от драконьей крови.

– Аэле хуже, чем мне.

Крылья дракона разорваны от когтя вниз. Пэллор, свернувшись вокруг нее, осторожно вылизывал их. Чтобы она смогла лететь дальше, ей необходимо наложить швы, однако кровотечение уже прекратилось. Над Энни же нависла угроза гангрены.

– Честно говоря, я больше беспокоюсь за тебя. Ты можешь не впускать Аэлу в свои чувства?

Энни покачала головой.

Так вот как им больно.

– Хорошо. Все в порядке.

Я порылся в ее седельной сумке. Найдя мед в термостойкой банке, я с облегчением выдохнул. Болеутоляющее и дезинфицирующее средство, мед – лучший друг наездника при ожогах во время путешествий. Увидев банку, Энни хрипло рассмеялась:

– Крисса всегда умела собирать сумку.

При помощи отцовского кинжала я срезал остатки пламенного костюма с ее спины и натер ожоги медом. Энни слишком выбилась из сил, чтобы думать о скромности, хотя, когда я снял свои церемониальные доспехи и стянул через голову тунику, она потянулась к ней. Я помог ей прикрыться. И, наконец, я взял ее ладонь и принялся извлекать из нее осколки от стакана Иксиона, молча проклиная его, свою семью, свою кровь… Мы ополоснули ее ладонь в чистой воде ручья, и я обмотал рану полосками ткани, оторванными от подкладки моей мантии. Затем я сложил руки лодочкой и набрав воды, заставил ее выпить.

И тогда я впервые заметил, что хотя вода в ручье проточная, чистая и прозрачная, но при этом теплая.

Впервые я начал догадываться, где мы могли находиться.

У входа в пещеру Пэллор обвился вокруг Аэлы, создавая стену тепла, которая окутывает и нас. Я затушил костер и улегся рядом с Энни, укутав