Ему вспомнились слова Тимофея: «Она с фантазией, эта грибница». А Костя говорил еще более странно: «Она Мать. Может приласкать, а может и наказать, если плохо себя ведешь».

Он действительно почувствовал что-то огромное, цельное, живое. Оно выжидающе наблюдало за пришельцем.

Опалесцирующие облака впереди наверняка не предвещали ничего хорошего. Небось очередную грозу с шаровыми молниями. Не забыть бы выбросить ножик, если она начнется, больше ничего железного вроде нет. Хотя тогда, в первый раз с Тимофеем, буря возникла внезапно, без всяких народных примет, может, сейчас, наоборот, пронесет.

Денис решил снова идти в сторону питомника, благо путь казался знакомым. Это были как раз те места, по которым они с Костей ехали на мотоцикле, а когда едешь – поневоле относишься к дороге внимательнее. Расхрабрившись, он начал срезать путь через безопасные на вид заброшенные дворы и лужайки. Самое главное – сконцентрироваться на доппель эппле, хорошо, что удалось увидеть артефакт вживую.

В какой-то момент Зона неуловимо изменилась. Буйство растительности приобретало все более отталкивающий вид. Как же много стало яблонь вокруг! Заброшенные коттеджи частного сектора тонули в аквамариновой зелени. Вроде он помнил эти места, мутантов тут было намного меньше. Неужели они способны так размножиться и вырасти всего за месяц. Хотя если они не растения, а грибы, тем более, возможно, внеземного происхождения…

Яблонь становилось все больше, и весь воздух был будто наэлектризован. Впереди над крышами одноэтажных домов показались развалившиеся купола церкви. Они с Костей проезжали ее на мотоцикле, Вербицкий потом смотрел карту, это был Свято-Вознесенский храм, построенный не так давно, всего лишь в самом конце XX века. В какой упадок он успел прийти…

Журналист вспомнил о пыльце, рассыпанной там, и благоразумно свернул в противоположную сторону, чтобы обойти это место по другой улице. За очередным перекрестком показалась железная дорога, заросшая бурьяном, за ней – овраг. Земля там сильно просела, как в воронке после взрыва. Получается, путь к голубому вагончику возможен только через церковь? Денис посмотрел перед собой. В нескольких метрах от его ног начинался довольно пологий склон. Он нерешительно двинулся вперед, почему-то казалось, что направление правильное. Но скоро стало видно, что овраг очень глубокий, будто воронка от гигантского взрыва.

Он понял, что обходить ее совсем – выйдет слишком далеко. Но надо брать левее, чтобы выйти к тому месту, где доппель эппл попадался Сеньке. Хотя кто знает, где именно вырастают доппель эпплы, и вообще, не может ли эта грибница умышленно вводить человека в заблуждение?

Денис решил не сворачивать на дно оврага, а идти по его склону. Ноги слегка вязли в пыли сухого чернозема. Воронка выглядела свежей, но по склонам уже успела вырасти редкая чахлая трава. Впереди показались яблони, отливающие металлическим зеленым. Они росли кучкой на склоне, будто опята на пеньке. Почему-то защекотало в носу. Журналист убавил шаг и прислушался – откуда-то будто шел какой-то звук, только различить его было сложно. Это был не то писк, не то стон… Чем ближе к дереву, тем звук был громче, точнее, отчетливее – он звучал не в ушах, а прямо в голове. Денис пошел дальше, оставляя яблони позади. Комариный писк постепенно затих, но почему-то ноги вдруг стали странно тяжелыми. На некоторое время все внимание Вербицкого оказалось занято вытягиванием их из странного колышущегося грунта, напоминающего болотную трясину. При этом глубоко они все же не проваливались. Он порадовался, что все-таки не пошел в ботинках.

Внезапно впереди показался куст чертополоха – пышный и раскидистый, точно из учебника ботаники. Странно, как успел такой большой вырасти? Или тоже мутант? Надо не отвлекаться, задача – выйти наконец к этому дурацкому голубому вагончику. Появилось ощущение, что нужно идти наверх. Денис повернул левее и начал карабкаться по склону. Снова послышался непонятный высокий звук, он все усиливался, пока не стал пульсировать внутри головы постоянно и невыносимо.

Наверху яблони росли густо, как бывает в чаще дикого леса, не знающего лесников. Некоторые стволы пригнулись, некоторые росли под углом к земле, какие-то сплетались стволами. При дуновении ветра они качались, как колосья на ветру, хотя были высотой не меньше пяти метров. Кое-где висели яблоки, издевательски румяные. Денис внимательно всматривался, пытаясь найти двойное.

Вдруг над головой что-то пролетело. Денис едва успел увернуться – одна из яблонь упала с жутким скрипом, похожим на скрежет металла по стеклу. Над кроной упавшего дерева поднялось облачко пыльцы, и тут же начались хлопки, будто взрывы небольших петард. Денис бросился бежать в противоположную сторону. По плечу хлестнула ветка – и тут же в руке разлилась жгучая боль, как от крапивы. Только рука-то не голая, под рукавом ветровки! Надо же, как пробирает! Кажется, Тимофей говорил, что кора яблонь ядовита. Черт, остается надеяться, что яд не смертельный.

Где же та полянка, на которой они с одиноким грустным сыном миллионера играли в облака?

А собственно говоря, зачем она ему, эта полянка? Яблоки туда приносил Сенька, где гарантия, что они росли именно там? Вдруг они сами зачем-то находили его? Интересно, ел ли он их… Но сейчас Сеньки там нет, а встреча с мутантом Костей уж точно не то, к чему надо стремиться.

«Кстати, Вербицкий. Ты опять забыл, что ты этот самый… поисковик, енот-поискун. Давай, не ленись, представляй свой доппель эппл».

Вот так и становятся профессионалами в любом деле. В конце концов, что такое профессионализм, как не схема, отточенная до совершенства повторениями? Уже никакого мистического ужаса перед своими сверхспособностями, никакого задора от того, что получается. Просто знакомая череда ощущений и понимание, как их трактовать. Едва заметное ощущение тепла невнятно мерцало где-то справа.

Почти привычно Денис чуть расставил ноги, чтобы утвердиться более устойчиво, и закрыл глаза. Ничто не должно мешать определять направление. Вот туда, да, точно. Он быстро сделал шагов двадцать и снова закрыл глаза, проверяя правильность выбора. Усмехнулся, представив, как странно, должно быть, выглядит его поведение со стороны. Плевать. Да и смотреть тут некому. Он снова немного прошагал вперед и опять замер. Ага. На этот раз немного переборщил, слишком взял вправо. Смутное ощущение тепла переместилось левее. Вдруг началось что-то вообще непонятное: тепловые сигналы приходили с разных сторон. Только он пытался настроиться на точку в пространстве, как что-то похожее появлялось с противоположной стороны. В какой-то момент стало плохо из-за чрезмерного напряжения, он понял, что его умение сейчас просто выключится, перегорит предохранитель. Наверное, так должен чувствовать себя сомелье после нескольких часов дегустации. Или, скорее, парфюмер, обоняние которого безнадежно заблудилось в нюансах пяти сотен ароматов одной и той же линии.

Интуитивно он побежал в сторону, откуда ничего не фонило. Нужно было сбросить напряжение и как-то обнулить свое восприятие. Потом опять вернулся на крайнюю точку поиска. И снова почувствовал тепловые позывные сразу с двух сторон. Один из сигналов казался значительно сильнее. Выбрав его, Вербицкий двинулся в том направлении. Он уже давно даже близко не узнавал местности, по которой продвигался. На питомник «Дерево-Сад» все окружающее не походило, и забор из профнастила тоже нигде не виднелся.