Всего в банке данных Мамонтова числилось сто тридцать девушек. Многие из них работали на выездах, но почти все время от времени появлялись и в «офисе», так что скоро Женя перезнакомилась со всеми. Большинство девушек работали в конторе по совместительству, многие из них в обычной, цивильной жизни были студентками, секретаршами и даже школьными преподавательницами. У многих были семьи, которые и не знали, чем подрабатывают в свободное время красавицы. Постоянно в квартире жили лишь две девушки – восемнадцатилетние сестры-близняшки с Украины Лика и Лида, обе хорошенькие, как картинки.

Из квартиры Женя почти не выходила. Она знала, что Миша Мамонтов ведет напряженные переговоры с ее родителями, пытаясь убедить в том, что их непутевая дочь образумилась и более не нуждается в помощи наркологов. Женю и правда совсем не тянуло выпить, хотя за постоянство этого явления она поручиться не могла.

И сперва ей даже нравилось такое вот растительное существование, смысл которого состоял в том, чтобы покалорийнее поесть, понаблюдать за мексиканскими бордельными страстями и отвоевать достойное место возле телевизора. Но прошло две недели, и она впервые поймала себя на мысли, что затянувшийся отпуск начинает приводить ее в тихую ярость. А может быть, растаяло волшебное действие успокоительных пилюль, которыми пичкали ее в клинике несколько месяцев подряд?

Жене захотелось активности. Не обязательно связанной с веселым распитием алкогольных напитков и последующим вечером в полузабытьи. Нет, любой активности. Прогуляться по магазинам. Поговорить с кем-нибудь, кроме Лики и Лиды, которые, хоть и носят бюстгальтеры третьего размера, по большому счету, являются совсем еще детьми.

И вот однажды, листая старую телефонную книжку, она наткнулась на давно забытые номера Дашки и Инны. «Позвонить, что ли? – усмехнулась Женя, уже схватившись за телефонную трубку. – Хотя о чем нам разговаривать? Мы никогда не были подругами».

Она и не подозревала, что, набирая один из когда-то наизусть знакомых номеров, она в который раз повернет на сто восемьдесят градусов свою судьбу, по каким-то непонятным причинам все еще к ней благосклонную.

Олег Резников чувствовал себя разбитым и усталым. В последнее время он слишком много пил, к тому же катастрофически не высыпался, да и Дашина ненасытная молодость, точно немецкий кухонный комбайн, безжалостно выдавила из него все соки.

Запершись в захламленном просторном кабинете своего офиса, он меланхолично покуривал приобретенную в Доминиканской Республике сигару и думал о том, что ему срочно необходимо отдохнуть. Все равно где, все равно как, лишь бы остаться в долгожданном одиночестве. Можно поехать погреться на какой-нибудь средиземноморский курорт, а можно устроить неделю отчаянного спорта, колесить по морским просторам на арендованной яхте или на сверхскоростных лыжах мчаться с заснеженной горы. Смакуя на кончике языка горьковатый дым, Резников словно наяву видел себя, подзагоревшего, улыбающегося, бодро забегающего в прохладное море... Вот только выдержать бы последнюю гонку, выполнить давно данное навязчивой Дашке обещание – пристроить ее в этот чертов концерт, и все. Больше он никогда не будет так издеваться над собственным организмом. Пора завязывать и с бессонными ночами, и с коньячными литрами, да и с самой Дашкой, пожалуй, тоже.

– Олег Викторович, в приемной посетительница, – раздался размытый интеркомом голос секретарши.

Он удивленно взглянул на перекидной настольный ежедневник – никаких договоренностей и назначенных встреч не было. Неужели секретарша, дура жалостливая, опять пропустила в его приемную какую-нибудь боевитую самозванку, которая мнит себя звездой эстрады и не сомневается, что он, Олег, будет просто счастлив поспособствовать ее популярности?

– Меня нет, – буркнул он.

– Она говорит, что это очень важно и срочно. – Секретарша медленно, но верно приближалась к неминуемому увольнению.

Скольких офисных идиоток он сплавил за последние полгода – пять, семь, десять? Он давно перестал считать.

– Они все так говорят. Соврите ей что-нибудь. Я занят.

– Но она говорит...

– Да плевать мне на то, что она говорит! – вышел из себя Резников. – Прогоните ее, а потом зайдите в отдел кадров за трудовой книжкой.

Помолчав, тупая секретарша решила продолжить атаку:

– Она говорит, что дело касается Даши... – и, смутившись, добавила: – Вашего нового проекта.

О романе Резникова с девятнадцатилетней Дашей сплетничал весь офис. Сначала Олегу это нравилось – ему казалось, что в посторонних глазах он выглядит этаким донжуаном, умудренным и опытным, соблазнившим юную красотку. Но в последнее время ему все чаще казалось, что окружающие над ним безобидно посмеиваются – мол, наш-то, дурак старый, пошел на поводу у хваткой девчонки.

Олег раздраженно поморщился:

– И что она говорит?

– Пропустить ее к вам?

– Черт с вами, пропускайте.

Он смахнул пепел со стола прямо на светлый ковер. Ничего страшного, когда он уедет на море, здесь сделают косметический ремонт, давно пора.

В дверь интеллигентно постучали. Олег, ненавидевший все эти китайские церемонии, принципиально промолчал. Откинувшись в кресле, он приготовился неприязненной гримасой и легким хамством выпроводить незваную гостью вон. Но каково же было его удивление, когда в кабинет заглянула... Инна Иртенева.

– Меня зовут...

– Я прекрасно знаю, кто вы, – перебил Олег, – и даже догадываюсь, зачем пришли.

– Да? – растерялась Инна. – Так вам все известно?

Тут уж настала его очередь удивляться:

– О чем?

– Думаю, в ребусы мы играть не будем, – мягко улыбнулась Инна. – Я могу сесть?

– Может, вам еще и кофе предложить? – пробормотал Олег. – Обойдетесь. Говорите, зачем пришли. Вы тоже хотите со мной работать, так? И считаете, что раз я собираюсь подписать контракт с Дашкой, то и вам здесь что-нибудь светит. – Олег привык не церемониться с потенциальными звездочками и, как всегда, говорил резко. – Ведь вы были солисткой, а Дашка трудилась у вас на подпевках. А теперь вы развелись, вы не у дел и ищете, куда бы приткнуться. Ну что, я угадал?

Резников видел, что Инна взбешена, что ей отчаянно хочется врезать ему своей стильной кожаной сумочкой. Словно энергетический вампир, он оживился и даже немного развеселился:

– Теперь можете изложить вашу версию.

– Да как вы можете... За кого вы меня принимаете?! – Инна решительно подошла к его рабочему столу и схватила стоящий перед Олегом стакан с водой. Сначала он думал, что содержимое стакана пылкая дамочка выплеснет ему в лицо. Но вместо этого Инна, запрокинув голову, залпом выпила воду и с грохотом вернула стакан на место. – Если вы хотите знать, я рада до смерти, что от всего этого избавилась! Не нужна мне ни сцена, ни ваши дурацкие песни – ничего! Я никогда не хотела петь.