В документе же говорится, что Дюран звонила в советское посольство. Олег Нечипоренко, в свою очередь, отрицает, что был такой звонок. По его словам, это было невозможно, потому что коммутатор посольства не работал{373}.

Дюран в стенограмме говорит, что какой-то американец в их посольстве, посетивший прежде советское посольство, хочет поговорить с ними. Она передает трубку американцу. И тот настаивает на том, чтобы он и советский дипломат говорили по-русски. Они заводят разговор, в котором американец изъясняется, как сказал переводчик, на «ужасном, трудно переводимом русском». Это еще раз свидетельствует против того, что говорящий был Освальдом, учитывая его свободный русский. В расшифровке ЦРУ этого маловероятного разговора далее следует:

Какова цель этого странного, надуманного разговора?

Ричард Хелмс в своем сопроводительном письме к Эдгару Гуверу утверждает, что «американец» в субботнем звонке 28 сентября – тот же человек, что и звонивший 1 октября и представившийся Ли Освальдом (что подтверждало и фиксировало субботнюю встречу Освальда с Костиковым). В этой связи в фальшивом субботнем звонке «Освальд» говорит, что он был «только что» в советском посольстве (с экспертом по убийствам КГБ Костиковым), и что его правильный адрес известен только кубинскому посольству, но не ему. Он принесет его в советское посольство. Таким образом, в интерпретации ЦРУ событий, задокументированных фальшивыми телефонными звонками, кубинские чиновники и советский убийца Костиков осуществляли совместный контроль над адресами и передвижениями Освальда за два месяца до убийства Кеннеди. Как сказал исследователь Джон Ньюман, демонстрируя эти документы: «Похоже, что кубинцы и русские работали в тандеме. Похоже, [Освальд] собирался встретиться с Костиковым в месте, назначенном кубинцами… Освальд собирался быть в каком-то месте, определенном кубинским посольством, и хотел, чтобы русские могли связаться с ним»{375}.

Кроме того, Освальд (или его двойник) обращался за кубинскими и советскими визами, что могло быть использовано в качестве доказательств его попытки получить убежище в коммунистических странах. Сценарий в Мехико заложил основу для обвинения Кубы и СССР в предстоящем убийстве президента, тем самым давая основание для вторжения на Кубу и возможного ядерного удара по России.

С весьма тревожными последствиями дела ЦРУ в Мехико против Освальда пришлось столкнуться утром после убийства новому президенту, Линдону Бэйнсу Джонсону. В результате раскрытия общественности записей телефонных разговоров президента Джонсона в рамках Закона о документах, связанных с покушением на Джона Кеннеди, теперь мы знаем, как Джонсон был проинформирован о схеме ЦРУ. Майкл Бешлосс, редактор записей Джонсона, рассказывает, что в 9:20 23 ноября 1963 г. директор ЦРУ Джон Маккон сообщил Джонсону о «наличии информации о зарубежных связях предполагаемого убийцы Ли Харви Освальда, которая позволяла Джонсону прийти к выводу, что Кеннеди, возможно, был убит в результате международного заговора»{376}. Затем в 10:01 Джонсон получил телефонный рапорт по Освальду от директора ФБР Эдгара Гувера. Он включал в себя следующий разговор:

Только что получивший информацию об Освальде от директора ЦРУ Маккона Джонсон был полон решимости добраться до сути «сентябрьского визита в советское посольство в Мексике». Сводка Гувера добавляет Джонсону беспокойства. Гувер предъявляет Джонсону убедительные доказательства того, что в советском посольстве был двойник Освальда: «Запись и фотография человека, находившегося в советском посольстве,» не соответствуют «голосу этого человека [Освальда] и его внешности». Гувер говорит, что у него есть доказательство: «У нас есть запись и фотография человека, который приходил в советское посольство под именем Освальда». Гувер очень хорошо знает, что фальсифицированные доказательства кубинско-советского заговора по убийству Кеннеди (которые только что предоставил Джонсону Маккон) исходят из ЦРУ. Гувер просто выдает Джонсону голый факт существования двойника Освальда в Мехико, а затем предоставляет Джонсону самому переварить возможные последствия. Собственная реакция Гувера на комбинацию ЦРУ в Мехико была запротоколирована через семь недель, когда он написал под текстом доклада ФБР об операциях ЦРУ в США: «О. К., но надеюсь, что вас не одурачат. Мне не забыть ни о замалчивании ЦРУ факта активной шпионской деятельности Франции на территории США, ни о странной истории с поездкой Освальда в Мексику, и это лишь два примера их двойной игры»{379}.

Сводки ЦРУ и ФБР поставили Линдона Джонсона перед выбором одной из двух неприятных интерпретаций истории в Мехико. По данным ЦРУ, Освальд был частью кубинско-советского заговора с целью убийства президента, который подтверждали соответствующие аудиовизуальные материалы, собранные в результате наружного наблюдения. По словам Гувера, в Мехико действовал двойник Освальда, о чем свидетельствовал более внимательный анализ тех же материалов ЦРУ. Гувер предоставил Джонсону возможность сделать собственные выводы о том, кто стоял за этим перевоплощением.