леса, которая оказалась не близко и не далеко от Акрылах, проплешиной выделялась поляна, порядком заросшая травой и кустарником, среди которого проглядывал обветшалый деревянный забор. Над поляной возвышался срубленный из толстых бревен дом. Часть его фасада покрыл мох, крыша, крытая соломой, местами облысела, а почерневшее дерево, исчерченное рисунком прогрызших его насекомых, потрескалось и искрошилось. Однако, несмотря на кажущуюся ветхость жилища, Асмер был рад, что они наткнулись на него – меньше всего сейчас он хотел ночевать под открытым небом. Рене тоже был доволен: легкая улыбка украсила его опечаленное лицо, а когда напарники зашли внутрь и увидели, что интерьер дома почти нисколько не попортился временем, бородач и вовсе расцвел.

Насколько понял Асмер из его слов: дом не превратился в труху по двум причинам. Во-первых, он стоял в удалении от деревни, там, где силы Индрж видимо уже не действовали, а природа, соответственно представляла собой не залитое водой болото с низкими и чахлыми деревцами, а поросшую густой травой поляну с редкими, но крепкими и раскидистыми деревьями, еле затмевающими своими кронами небосвод. Вторая причина, со слов знатока плотнического дела, состояла в том, что бревна, из которых домушка была сложена, подверглись долгому и тщательному вымачиванию в древесной смоле, что дало им превосходнейшую защиту от влаги и иных губительных для этого с одной стороны крепкого, но с другой довольно привередливого материала, факторов. Так что можно сказать им повезло, ведь они не ночевали не под открытым небом где-то в кустах, а под защитой крыши и стен. Кроме того, мебель, находившаяся здесь, так же была в полном порядке. Да и вообще, к слову, все в доме выглядело так, будто хозяин оставил его пару месяцев назад.

Хижина, судя по висящим на стене трофеям – черепам неизвестных Асмеру животных, смотрящих пустыми глазницами, некогда принадлежала охотнику. Только что-то заставило его покинуть это замечательное убежище.

Но что?

Асмер не знал ответа на этот вопрос, но зато знал, что хозяин покинул дом вряд ли по своему желанию. Об этом говорило многое. Да, практически все здесь кричало об этом. Каждая вещь, что могла пригодиться своему хозяину, была безжалостно оставлена на неумолимое разрушение временем.

– Как думаешь, что стало с владельцем? – услышал он голос Рене.

– Явно что-то не очень хорошее, – пробубнил в ответ Асмер. – Давай осмотримся здесь, может найдем чего.

Асмер нашел целую кучу патронов, но порох в них почему-то отсырел, хотя в доме было довольно сухо, так что стрелять ими было уже нельзя.

– Эй, Асмер, посмотри-ка на это, – крикнул Рене. – В кой-то веки нам повезло.

Асмер оторвался от осмотра патронов и обернулся. Широко улыбаясь, Рене держал в руках бутылку с мутной белой жидкостью.

– Ты уверен, что это хорошая идея?

– Да, а почему нет? В этот дом, судя по всему давно никто не заходил, так что мы в безопасности. Запрем дверь на засов и делов… Думается мне, мы заслужили немного отдохнуть и расслабиться.

– Не нравится мне все это, – сказал Асмер, с искушением посматривая то на бутылку, то на веселое лицо Рене, держащего ее нежно и аккуратно, словно младенца. Казалось, еще чуть-чуть и он начнет ее убаюкивать. Асмер расхохотался. Он так давно не смеялся, что у него заболели ребра, но остановиться не мог. Асмер чувствовал, как со смехом из него выходит вся пережитая им боль и страх, как вместе с болезненным содроганием диафрагмы приходит покой и умиротворение.

Когда Асмер, наконец, успокоился и поднялся с колен, вытирая мокрые от слез глаза, Рене уже сидел за столом, держа в руках два наполовину наполненных стакана, весело подмигивая. Асмер лишь махнул рукой, а затем сел рядом с ним.

– Что это вообще? Ты думаешь, за столько времени это пойло не испортилось?

– Это тебе не какое-то пойло. Это же карчуг. Только до сих пор не знаю на чем ее настаивают. А на счет срока годности не боись, с каждым годом он только лучше, а прошло огого сколько лет, – с недовольным вздохом знатока, учащего неопытного юнца, сказал Рене, поднося стакан к губам. – Ну, давай, за наших павших товарищей. Пусть земля будет им пухом, а не… Эмм. Ладно. Будь.

– Будь, – сказал Асмер и влил обжигающую жидкость в горло.

На глазах выступили слезы. Нельзя сказать, что напиток был сильно неприятный. Он был приятный, в его бархатистом вкусе ощущались едва заметные нотки чего-то ароматного, каких-то ягод и цветов.

Но он был чертовски крепкий.

– Охх… – вздохнул Асмер, поднося ко рту кусок вяленого мяса из запасов. Еды они взяли с собой впрок, и им повезло, что основные ее запасы были в рюкзаке Рене, а не Архильда и Карелла, сгинувшими вместе со своей поклажей.

– Что, хорошо дает, а? Это ты еще не пил карчуг свежий, только что приготовленный… – сказал Рене, даже не поморщившись, и принялся наливать вторую, -градусы со временем выпариваются, а вкус становится приятнее.

Эту они выпили без слов, просто молча чокнулись и опрокинули стаканы.

Асмер снова поморщился, откусил кусок мяса и отставил рюмку. Он чувствовал, как его тело расслабляется, а низ живота наполняется теплом. Затем он встал и направился к дивану, чувствуя, что алкоголь ударил в голову. Комната немного крутилась перед глазами, но, когда он сел, опрокинувшись на спинку, стены снова встали на свои места.

Рядом плюхнулся Рене и тихо сказал:

– Ну и крепкая же зараза. Надо посмотреть, может еще где есть бутылочка. Принесу парням, они оценят…

– Ты давно знаешь Недларда и остальных? Давно вместе с ними путешествуешь?

Тот молча налил еще и протянул стакан Асмеру.

– Давай так. Ты задаешь мне вопрос и выпиваешь. Я задаю тебе вопрос и выпиваю. Спросил – выпил. Все понятно?

– Да, понятно. Так как? – спросил Асмер и выпил. Третий раз, казалось, он пил воду.

– Да, я знал их довольно давно. Уже даже и не помню сколько. С Недом я познакомился, когда мне было… Хмм… двенадцать, кажется или больше. Черт его знает, не помню. В общем, мы были с ним мальчишками и всегда мечтали, что, когда вырастем, будем бродягами, будем блуждать по миру. Был еще один пацан. Фред Шульц его звали. Потом он погиб в одну из наших вылазок. На Неда это сильно повлияло, – Рене хмыкнул. – А мы остались и продолжали лазить везде, искать что-то. Сам я не особо разбираюсь во всех этих древностях, это у нас больше Недлард по этой части, но жизни другой уже и не знаю. Да и жуть, как интересно