потеряно. Все.

А может, и нет. Ходят же где-то здесь те, кто еще может спастись, — праведные люди с Господней благодатью в душах. Только они еще не знают об этом. «…но которым можно спастись от ужасной смерти». К ним и пришел Бак, чтобы отвести от опасного края. Прочих же сметет туда в мгновение ока.

Часы шли, и шел Бак. А город тянул к себе. Витрины, невероятная роскошь, дорогие автомобили зазывали подобно мифическим сиренам. Вот до Бака донесся смрад гниющего мусора, а вот его поманил аромат духов томной искусительницы в вечернем платье… Преподобный очутился во чреве зверя. Бог возложил на него миссию, поместив на сорок дней в пустыню.

Последние пять центов Бак потратил на автобусный билет, а ведь от самой Юмы он ничего не ел. Конечно, пост обострил ум преподобного, но если он намерен выполнить волю Господню, следовало найти пропитание.

Поиски привели его в бесплатную столовую Армии спасения. Отстояв в очереди, Бак получил тарелку макарон с сыром, несколько ломтиков мягкого белого хлеба и чашку кофе. Усевшись вместе с изгоями и молча приступив к еде, он вытащил из кармана потрепанную газетку, послание Бога, и, внимательно перечитав статью, наполнился силой и бодростью.

Вкусив простой пищи, Бак вышел, заново чувствуя упругость в шаге. Проходя мимо газетного киоска, он заметил заголовок «Нью-Йорк пост»:

КОНЕЦ БЛИЗОК

Сатанисты, пятидесятники и пророки конца света собираются у места дьявольских убийств.

Бак уже запустил руку в карман, но вспомнил, что деньги закончились. Как же быть? В заголовке, несомненно, Бог оставил следующую подсказку. В этом мире ничего не происходит случайно. «И ни одна птица не упадет на землю без воли Отца вашего…» — сказал Христос[77].

Бак нуждался в деньгах, в кровати — близилась ночь — и в смене одежды. Бог одевает лилии в поле, разве не оденет Он и его? Такова была жизненная философия преподобного. Однако Господь любил, чтобы и преподобный иногда проявлял инициативу.

Бак осмотрелся. Большое здание перед ним охраняли два каменных льва. Надпись гласила: «Нью-Йоркская публичная библиотека». Храм мамоны, собравший в себе аморальные книги.

Обогнув библиотеку, преподобный вышел к небольшому, но хорошо ухоженному парку. На скамейках сидели несколько человек: они уже разложили шахматные доски, однако друг с другом не играли. Казалось, они ждут, чтобы к ним присоединился кто-нибудь из прохожих. Баку стало любопытно.

— Сыграем? — спросил один.

Преподобный остановился.

— Пять долларов, — сказал игрок.

— За что?

— За блицпартию.

Бак уже отвернулся — ведь это же азартная игра, — но тут подумал: а что, если Бог так ему помогает? Игроки наверняка опытные, однако терять Баку было нечего.

Он сел. Противник сразу же сходил пешкой с d2, а Бак в отведенные десять секунд сделал ответный ход.

Через десять минут преподобный уже читал «Пост», сидя на скамейке в парке за библиотекой. В статье говорилось, что люди небольшими группами собираются у здания, в котором дьявол забрал душу человека по имени Катфорт. Был даже указан адрес: Пятая авеню, 842.

Пятая авеню. Легендарная Пятая авеню, мефистофелево сердце Нью-Йорка. Все сходится.

Бак вырвал из газеты кусок со статьей, сложил его вместе с предыдущим и аккуратно спрятал в карман рубашки.

Сейчас преподобный никуда не пойдет; как Давиду, ему нужно перепоясать чресла, собраться с духом. Бак пришел сюда не проповедовать — он пришел биться за мир.

Оставшихся четырех с половиной долларов даже близко не хватило бы заплатить за ночлег. Следовало умножить деньги, как Иисус умножил хлебы и рыбы, и Бак поразмыслил, чего можно ждать в помощь от Всевышнего.

До захода солнца оставалось несколько часов. Бак не сомневался, что Иисус поможет. Поможет обязательно.

Глава 46

Последним пристанищем Ренье Бекманна стал многоквартирный дом неподалеку от казенного кладбища, где Бекманн и был похоронен. То же самое говорилось в свидетельстве о смерти.

Пендергаст медленно провел машину мимо обветшалого здания и остановился у лавки, где продавали спиртное навынос. На передних ступеньках сидели старые пьяницы, наблюдая, как фэбээровец и д'Агоста выходят из машины.

— Милое местечко, — прокомментировал д'Агоста.

Шестиэтажное кирпичное здание гирляндами украшали ржавые пожарные лестницы, на протянутых поперек улицы веревках сушилось поношенное белье.

— Согласен.

— Интересно, вон те трое что-нибудь знают? — Д'Агоста кивнул в сторону трех пьянчужек, успевших забыть о пришельцах. Старички передавали по кругу бутылку крепленого.

— Вполне может быть. — Пендергаст жестом предложил товарищу следовать к ним.

— Что? Я?

— Конечно. Ведь вы человек улицы, говорите на их языке.

— Ну, раз так…

Снова оглядевшись, д'Агоста направился к лавке. Через несколько минут он вышел оттуда с бутылкой в коричневом бумажном пакете.

— Я так понимаю, это в дар аборигенам?

— С кем поведешься…

Пендергаст изогнул бровь.

— Помните наше маленькое путешествие под землей во время резни в метро? — подсказал д'Агоста. — Вы принесли бутылку в качестве валюты.

— Ах да! Чаепитие с Мефисто.

Д'Агоста легким шагом подошел к троим на крыльце.

— Ну как дела, парни?

Молчание.

— Я сержант д'Агоста, а это мой напарник, специальный агент Пендергаст, ФБР.

Молчание.

— Господа, давайте без выпендрежа. Я человек простой и даже не стану спрашивать ваших имен. Мы только хотим знать кое-что о некоем Ренье Бекманне, что жил здесь несколько лет назад.

Три пары слезящихся глаз продолжали смотреть мимо него. Один из алкашей закашлялся и, отхаркнув, впечатал комок мокроты точнехонько между своих ботинок.

С тихим шелестом д'Агоста извлек бутылку, и на стекле заиграл солнечный свет, дразня плавающими в янтарной жидкости кусочками фруктов.

— «Апельсиновое виски», — пробормотал, обращаясь к приятелям, старший пьянчужка. — А этот коп — мужик что надо.

— Бойтесь легавых, дары приносящих.

Д'Агоста оглянулся. Пендергаст наблюдал за ним, стоя в нескольких шагах позади, руки в брюки.

— Послушайте, ребята, — сказал д'Агоста. — Я вас очень прошу, не выставляйте меня идиотом перед тем федералом. Пожалуйста.

— О, — шмыгнул носом старший, — вот ты и произнес волшебное слово. Садись же.

Д'Агоста осторожно присел на липкие ступеньки. Старший пьяница принял бутылку, надолго приложился к ней и, выплюнув фруктовые кусочки, пустил пойло по кругу.

— И ты, друг, тоже, — позвал он Пендергаста.

— Спасибо, я постою.

Послышались смешки.

— Я Джедедия, — сказал старший. — Но ты зови меня Джед. Напомни, кого вы ищите?

— Ренье Бекманна.

Двое