могут быть источником силы. Живи здесь и сейчас, помни прошлое, но не позволяй ему доминировать над настоящим.

Он мягко положил руку на плечо Сина, словно поддерживая его в этом разговоре.

— Ты уже преодолел многое, Син, и это сделало тебя сильнее. Иногда мы можем переживать радость и грусть одновременно. Помни, что даже в самых тёмных моментах, когда кажется, что всё утрачено, остаётся что-то, что помогает двигаться вперёд. Это может быть человек, воспоминание или даже простое желание изменить свою жизнь. Ты можешь создать новые воспоминания, новые моменты радости, не забывая при этом о том, что было раньше.

Айкава молча взглянул на Дженсена, словно впитывая каждое его слово. В его глазах была смесь понимания и решимости. Он кивнул, словно утверждая в себе что-то новое, что начало пробуждаться под действием слов Дженсена.

— Спасибо, Дженсен, — прошептал Син. — Я… понял.

По сути, бывший солдат не сказал ничего нового, ибо эти же слова он слышал когда-то от Фурии, когда они в первый раз посетили парк развлечений вдвоём. В то время мужчина тоже был разбит своим прошлым, своими чувствами и эмоциями, и тогда девушка помогла ему выбраться из тьмы, в которую он сам себя и загнал. Конечно, он не знал, как эти слова сработают на Сине, но он не мог не сказать это, ведь в этот момент напротив него сидел ребёнок, который очень сильно нуждался в поддержке, и есть Дженсен мог её оказать, он делал это, не задумываясь.

Наконец, официант подошёл к их столику и принёс всё то, что они заказали. После такого разговора, конечно, аппетита у обоих больше не стало, но подкрепиться было просто необходимо, потому оба медленно потянулись к еде.

— Давай по-быстрому разделаемся со всем этим и отправимся дальше. Думаю, мы ещё не посетили несколько интересных мест, — улыбнулся мужчина, беря в руки нож и вилку.

Син же протёр глаза, приблизил к себе тарелку и слегка приподнял маску, дабы ему было удобно есть.

— Хорошо, — произнёс он и легко улыбнулся, что порадовало его старшего друга.

* * *

Солнце медленно приобретало оранжевые оттенки, как и всё, на что попадали его лучи. Люди, что до сего момента находились в парке, начали неспешно брести домой из-за низкой температуры, которая с каждым часом обещала быть всё суровее и суровее тем, кто решил скоротать своё время на улице. Парк, который ещё недавно казался оживленным и наполненным шумом детского смеха и веселья, постепенно погружался в уютное безмолвие. Люди, завершая свои прогулки, были укутаны в плотные пальто, шарфы и тёплые шапки, их шаги звучали приглушённо, словно мелодичный шепот прощания.

Син и Дженсен успели опробовать практически все виды развлечения, что представлял им парк развлечений. Им оставался лишь финальный этап, после которого они оба могли покинуть это место со спокойным сердцем — колесо обозрение. Отстояв небольшую очередь, они поднялись на платформу колеса обозрения, и, стоя в кабине, ощущали ветерок, который встречал их при наборе высоты. Парк, что с каждой минутой всё больше отдалялся от друзей совершенно разного возраста, уходил в тени, оставляя впечатление миниатюрного мира, испещрённого огоньками фонарей и разноцветными огнями аттракционов.

— Нравится? — спросил Дженсен, глядя на Сина, чьи глаза светились, как звёзды в этот холодный вечер.

— Да, это потрясающе, — ответил Син, прижимаясь к ограждению кабины и не отрывая взгляда от ночного парка, словно пытаясь запечатлеть каждую его деталь в памяти.

Колесо обозрения начало медленно подниматься, унося их выше, к звёздам, и парк открывался с новой высоты, словно раскрывая свои секреты. Сверкающие огни гирлянд и фонарей создавали невероятный световой коктейль, оживляя каждый уголок парка. На заднем плане простирался город, усыпанный светом, словно драгоценный ковёр из огней и окон.

— Можно задать вопрос, Дженсен? — вновь подал голос Айкава.

— Ты уже его задал, — улыбнулся мужчина.

— К чему всё это? — подросток внимательно посмотрел на своего собеседника. — Месяц назад ты предоставил мне выбор между жизнью и смертью, а сегодня повёл в парк развлечений. Не кажется ли это тебе странным? Разве тебе не хочется услышать моё решение?

— То, что я увидел сегодня, послужило мне ответом, — прикрыв глаза, произнёс Тодд. — Нет смысла спрашивать, какой выбор ты сделал, ведь лишь по твоим действиям, по твоему поведению и словам мне удалось всё понять.

— И ты должен был понять, что я выбрал…

— Жизнь, — ухмыльнулся мужчина. — Иного быть не может!

— Я выбрал смерть! — повысил тон подросток.

— Ты выбрал жизнь, — отрицательно помотал головой Дженсен. — Не пытайся обмануть меня.

— Я долгое время думал над твоим предложением, и мне удалось прийти к этому решению. Так почему же ты не веришь мне?

— Потому что ты пытаешься обмануть не только меня, но и самого себя.

Син оказался в ступоре. Он действительно не понимал смысла сказанных его собеседником слов, и внутри него нарастала злость, которая грозилась вырваться наружу в любой момент.

— Что это значит? — пытался успокоиться подросток.

— Ты отчаянно хочешь верить в то, что желаешь умереть, но при этом что-то внутри тебя отказывается принимать это. Это «что-то» продолжает бороться, и оно мотивирует тебя на эту борьбу. Я… вижу это по твоим глазам.

— И давно ты стал профессиональным психологом? — процедил сквозь зубы парень.

— Мне не нужно быть таковым, если я вижу блеск в глазах ребёнка, который радуется обычным человеческим развлечениям, — пожал плечами мужчина. — Сколько угодно можешь пытаться убедить меня в том, что хочешь умереть, но я никогда в это не поверю, ведь сегодня мне удалось увидеть твою тягу к жизни: твои крики на американских горках, твой мимолётный испуг в комнате страха, твоя радость при небольшой передышке и, наконец, твоё удовольствие при поглощении вкусной пищи. Разве это не признаки того, что ты хочешь жить?

— Как ты вообще пришёл к такой глупости? Зачем ты связал столь глупые и нелогичные вещи с моим желанием жить?

Дженсен слегка приблизился к Сину, понимая, что его слова ранили подростка. Он уставился прямо в его глаза, пытаясь донести свои мысли до этого парня, чьи чувства и мысли казались ему такими болезненными.

— Потому что жизнь — это не только боль и страдания, Син. Жизнь — это ты, эти эмоции, что заставляют тебя кричать на горках, смеяться и