барьеры, сопротивления враждебным стихиям, позволяющие на грудь принимать как залпы арбалетов, так и молнии с двуручными молотами в харю. Телекинетические воздействия, усиливающие удары носителя, и клинки, бьющие молниями, пламенем, замораживающие при прикосновении для шинкования вражин в салат. Да чего только не было! Однако на такую роскошь нужно было много, очень много лириума, подходящая по качеству заготовка, а значит пипец какая дорогая, время, а самое главное — быть в состоянии работать с необработанным лириумом, смертельно опасным для магов. Только усмирённые и гномы могли себе такое позволить. Чары, накладываемые сейчас тройкой магов, не использовались при изготовлении артефактов в Кругу сами по себе, а шли лишь довеском к тем самым полноценным артефактам, выступая в роли дополнительных опций. Что-то вроде удобной ручки и ножен к клинку из превосходной стали.

Рыцари Эамона этого не знали. Магические артефакты не были столь уж редки в Тедасе, но не повсеместны однозначно, являясь прерогативой более обеспеченных представителей рода людского. Оценить же «мелочи», предоставляемые тройкой недоформари, квалифицированные вояки смогли с ходу. Тем более, когда цена почти по себестоимости, только тащи из закромов нужные ингредиенты, да отсыпь толику золота. И вроде как постулат «магия — это плохо» всё ещё был в голове у далёких от волшебства людей, но это не мешало им пытаться урвать себе зачарование на имущество. Рыцари, по-настоящему элитные опытные вояки, желали повысить свои шансы на выживание в будущей мясорубке против Порождений Тьмы, а толика дополнительного комфорта находила отклик в душе. Это гражданский не сможет по достоинству оценить способность металла доспеха не остужаться ниже нуля градусов, а вот рыцарь в полном латном доспехе, половину года сражающийся и находящийся в условиях суровой Ферелденской зимы — очень даже. Один из пунктов плана увенчался успехом: магия была признана очень и очень полезной, пускай и опасной штукой.

Естественно, не все были рады новой моде, но и процесс зачарования существует всего несколько дней. Так что коварство Эрин, которая допросила Ульдреда, а потом и инициировала всё это, было мною воспринято чрезвычайно положительно, идеально вписываясь в намеченный план развития ситуации, пускай немного и опережая. Я-то планировал сначала сам разобраться в артефакторике, после согласовать с магами что и как, а затем уже выходить на рынок услуг, сначала насытив самих Стражей, но и так тоже неплохо. Самое интересное, Эрин сделала это не ради продвижения магии в массы, а сугубо из практических и меркантильных интересов. Если с первым всё ясно, так как более опасные защитники — больше трупов Порождений, то вот со вторым не всё столь однозначно. Серые Стражи существовали на инвестициях и спонсорстве власть имущих, не обладая собственными источниками дохода, кроме продажи редких отбитых древних артефактов с Глубинных троп гномов, в данный момент полных Порождений Тьмы. В Ферелдене с поддержкой было всё очень плохо, ибо в данный момент структура ордена восстанавливается из пепла, а ручейка золотых из королевской казны, как было до битвы при Остагаре, не предвидится в скором будущем. Дочь тейрна прекрасно осознавала: кроме налаживания новых связей, нужны свои источники дохода, и маги вполне могли его обеспечить.

В данный момент, рынок магических артефактов был представлен в основном предметами военного направления и имел двух монополистов: Церковь и гномов. У каждого были свои преимущества и занимаемые ниши, но вот простеньких поделок, которые и клепали сейчас трое счастливых формари, не было ни у кого. Разное барахло, идущее как запчасти и мелкие защитные артефакты — были, а той же заточки на меч — нет. Почему так — ответа тоже нет, даже с попыткой поговорить с Ульдредом, который лишь растерянно почесал подбородок и пожал плечами — не его сфера интересов. Может, гномы специально задирали цены и гнались за качеством и уникальностью, а Церковь не желала того, что сейчас происходило в Редклифе — переоценки людьми магии как таковой. Надлом общественного мнения произошёл во время осады деревни и сражения плечом к плечу с магами, после был штурм замка, а теперь и вот это. Ремонт поломанного, улучшение имеющегося. Довольно прагматичные ферелденцы ходили задумчивые и хмурые, а в Церкви постоянно шли аккуратные проповеди на тему «магия — зло и коварство, даже если полезно». Не нравилось им происходящее, ой как не нравилось. Возвращаясь к теме почти полного отсутствия на рынке слабых, но полезных артефактов и зачарований — а хрен его знает, почему так. Может, просто экономически невыгодно, всё возможно. В конце концов, сейчас нашим магам тащат как сами далеко не дешёвые мечи и доспехи, так и ингредиенты. Если учитывать закрытость Кругов и Церкви, цена взлетит на пару порядков, как и время, и там уже ради простой антиржавчины пять раз люди подумают, затевать ли всё это.

За суетой дней летело время. На третий день запойной работы в Тени по всем направлениям разом, в домен снова вломилась Эрин. На этот раз уже не столь благодушно настроенная, явно не с целью отдохнуть душою в компании обаятельного собеседника. Рыжеволосая фурия метала взглядом молнии и алкала крови некоего демона Похоти. Погруженный в исследования и периодическое созерцание реальности, я не сразу понял, с чего она так взвилась, но с первого же её вопроса ситуация прояснилась, и ладонь едва не пробила лицо фейспалмом. Затупил, да, бывает.

— Какого черта мальчик ещё в цепях?!

Как-то я забыл про Коннора, не до него было. А маги и храмовники меж тем не забыли и постоянного спрашивали у Эрин, когда же она проведёт своё чудесное изгнание из пускай и присмиревшего, но всё ещё одержимого пацана. Теган и Изольда также не добавляли хорошего настроения Кусланд, регулярно попиливая её, а она в ответ придумывала всё новые и новые отговорки, ожидая от меня знака. Не дождалась, и терпение командора Серых лопнуло. Так вот чего она лютовала со всеми подряд...

— Я забыл...

— Забыл?! — ярко-синие глаза Эрин уже не метафорически метали молнии, а натурально искрились голубыми разрядами, источая дымку того же цвета. Ой-вей, довели девочку.

— То есть я хотел сказать, что ожидал приезда старшей чародейки Винн, дабы выжать из представления намного больше пользы.

Мне однозначно не поверили, с подозрительным прищуром рассматривая мою находящуюся в ложементе тушку. Хоть молниями перестала искрить, уже хорошо. Стараясь задобрить воинственного рыжего ангела, продолжаю, стараясь не показать рвущегося наружу умиления от созерцания этой картины и неуместного смеха:

— Тем более пацан нехило пострадал. Под конец битвы Желание не сильно заботилось о его теле, вот, пока