Андерс приказал нам спустить все паруса и запустил мотор, чтобы подвести нас к небольшому острову. Мы опустили якорь и вышли на берег с холодильником, в котором был наш обед. Андерс, Ева, дети и я нашли места на большой плоской скалистой поверхности острова, чтобы расстелить полотенца и немного позагорать. Я намазал плечи и грудь лосьоном, чтобы не обгореть.

Сюзана, которая обычно носила свободную одежду, была одета в бикини, которое действительно демонстрировало ее тело. Она напомнила мне, как одевалась Мэри — очень скромно, скрывая под свободной одеждой убийственное тело. Она несколько раз поймала мой взгляд, но делала вид, что не заметила. Примерно через тридцать минут мы с Патриком пошли купаться.

«Стив, не обращай внимания на Сюзану», — сказал он. «Она просто очень холодна с парнями. Ко всем».

«Думаю, она не оценила, что я на нее смотрю».

«О, наверное, да, но, как я уже сказал, она просто холодна. Ничего личного».

Замечательно. Это было не то, что я хотел услышать. Не то чтобы я имел на нее виды, но я бы предпочел, чтобы она была дружелюбной. Пернилла, с другой стороны, приняла меня как старшего брата. Она напоминала мне Стефани, когда Стефани было семь лет. Моя проблема была в том, что Пернилла очень плохо говорила по-английски, так как только начала ходить в школу.

Мы пообедали, а затем вернулись на лодку и плавали еще несколько часов, прежде чем вернуться в порт. Я получил огромное удовольствие и сказал Андерсу, что надеюсь, что мы сможем сделать это снова. Он пообещал, что у нас будет еще несколько прогулок, прежде чем им придется убрать лодку на зимний сезон.

Когда мы приехали домой, там было несколько писем, которые переслал Рольф: одно от Мелани, одно от Стефани и открытка от Бекки. Новостей было немного, хотя Мелани сообщила, что у нее с Питом все идет очень хорошо. Вечером я позвонил Дженнифер и коротко поговорил с ней, в основном, чтобы сказать, что люблю ее и что у меня все хорошо.

В пятницу я выполнил свой новый утренний режим: пробежка и гольф, а затем мы с Патриком поехали на автобусе в Вястра Фрёлунда, чтобы посмотреть каток. Он и его отец решили, что я смогу бегать до конца октября, но потом, скорее всего, будет слишком холодно. Поле для гольфа закрывалось в конце сентября, так что у меня оставалось всего около двух месяцев игры в гольф.

В пятницу днем позвонила Фреда и сказала, что она приедет около 11:00 утра следующего дня, и мы сможем прогуляться в Ховосе, пообедать в кафе, которое ей понравилось, а после этого пойти на пляж. Я согласился, так как это звучало весело. Я позвонил Пии во второй половине дня. Она была рада моему звонку и спросила, смогу ли я навестить ее до начала занятий. Я быстро выяснил у Евы, что никаких планов на выходные не было, поэтому я сообщил Пии, что поговорю с Рольфом и планирую приехать в Хельсингборг на следующие выходные. Я сяду на поезд в пятницу вечером и вернусь в понедельник утром. Я позвонил Рольфу и уточнил, затем перезвонил Пии, чтобы сообщить ей об этом.

Вечером в пятницу была вечеринка. Было около двух десятков ребят, в основном из класса Патрика в Ховоссколан[86], поровну мальчиков и девочек. Всем им было по четырнадцать или пятнадцать лет. Мы танцевали, разговаривали, плавали и ходили в сауну. Я заметил, что все подростки были в сауне в купальниках, и я последовал их примеру.

Позже я спросил Патрика об этом, и он сказал, что это нормально, что девочки почти всегда носят купальники, как только им исполняется двенадцать или около того, до семнадцати или восемнадцати лет. В семье это может быть по-разному, хотя Йонссоны всегда надевали купальники, когда были в сауне вместе. Это было очень плохо, подумал я. На вечеринке было довольно много супергорячих девушек, которых я бы не отказался увидеть в сауне!

На вечеринке я заметил одну вещь: парни вели себя с девушками как придурки. Я видел такое поведение у гораздо более молодых парней, когда это было формой поддразнивания, но это больше походило на бездушное пренебрежение или даже презрение. Выглядело так, будто все они считали себя божьим даром для девочек и обращались с ними плохо, по крайней мере, так мне показалось.

Я не видел такого отношения у парней постарше в Хельсингборге, но, конечно, у них были постоянные подружки. За одним исключением, я не обнаружил на вечеринке ни одной пары. И даже этот парень плохо относился к своей девушке, по крайней мере, с моей точки зрения. Все они вели себя так, как я вел себя с определенными конкретными девушками — Келли и Кэти. Ну, Кэти во время фазы наших отношений «Пошел ты, Стив Адамс!». Казалось, они обращались так со всеми девушками.

Я вспомнил, что Пия сказала, что я относился к ней иначе, чем шведские парни. Я подумал, не это ли я сейчас вижу. Странным было то, что девушки, казалось, просто принимали это. Возможно, шведские парни были придурками, как мне казалось, но поскольку это было нормой, девушки не знали ничего другого. Я тихо рассмеялся и подумал, что это может сработать в мою пользу.

Я танцевал с большинством девушек в тот или иной момент, но две, казалось, тяготели ко мне большую часть ночи — Петра, стройная блондинка с голубыми глазами, и София, темноволосая девушка, которая выглядела более средиземноморским типажом. Ближе к 23:00 мы втроем сидели на террасе и ели чипсы.

Оказалось, что я был прав насчет Софии. Ее отец был греком, а мать — шведкой. Они познакомились, когда ее мама была в отпуске на Родосе, когда ее маме было девятнадцать лет. Они полюбили друг друга и через несколько лет поженились. Родители Петры оба были шведами, что меня не удивило, учитывая светлые волосы и голубые глаза. До конца вечера у меня были номера телефонов обеих и я обещал позвонить. Когда они уходили, обе поцеловали меня в щеку.

Когда я проснулся в субботу, было пасмурно и немного ветрено. Я пробежался трусцой, потренировался на поле для гольфа и пробежал трусцой большую часть пути домой, поднявшись пешком на последнюю половину холма. Я принял душ и позавтракал, потом написал несколько писем, читал и просто отдыхал, пока не появилась Фреда.

Мы разговорились, пока шли в Ховос, и продолжали общаться во время обеда. Ей было восемнадцать,