она была единственным ребенком и собиралась учиться на последнем курсе «gymnasiet», готовясь к поступлению в университет на архитектора. Она задавала много вопросов о США и о том, что я буду делать в Швеции. Я попытался использовать в разговоре с ней немного шведского языка, и она довольно часто хихикала от того, как или что я говорил. Несмотря на хихиканье, она была терпелива и мягко поправляла меня.

Мы вышли из кафе и увидели надвигающиеся темные тучи, поэтому она предложила нам отправиться домой, так как казалось, что дождь начнется раньше, чем предсказывал прогноз. Мы прошли примерно половину пути, когда небо разверзлось, и мы промокли за несколько секунд. Мы ничего не могли с этим поделать, поэтому просто шли вверх по холму под проливным дождем.

Когда мы достигли вершины холма, Фреда предложила пойти к ней домой. Я сказал, что промок и мне нужно взять сухую одежду, но она рассмеялась и сказала, что мы можем пойти, высохнуть у нее дома и пообщаться. Я согласился, и мы пошли дальше по улице и свернули налево, чтобы попасть к ее дому.

Мы вошли через заднюю дверь. Сразу за фойе, где мы сняли обувь, была прачечная. Она сказала, чтобы я вылез из мокрой одежды и бросил ее в сушилку, и указал на халаты, висевшие на стене. Я быстро снял свои мокрые вещи и бросил их в сушилку. Она протянула мне полотенце, чтобы я вытерся. Она сделала то же самое, и я хорошо рассмотрел ее тело, прежде чем она надела халат. Я видел, что она тоже рассматривала меня.

Она провела меня на кухню, где сварила кофе, открыла банку печенья и разложила его по тарелкам. Мы сели за маленький кухонный стол, чтобы выпить кофе и съесть печенье. Когда мы закончили, мы сполоснули чашки и тарелки, и она повела меня в свою комнату. Она включила музыку и села на кровать, а я сел на стул в другом конце комнаты.

«Если хочешь, можешь сесть здесь, поближе ко мне; все в порядке».

«Я просто не был уверен».

Она засмеялась: «Тебе неудобно, что ты разделся и сидишь здесь в халате?»

«Вовсе нет. Просто осторожен. Я довольно свободно отношусь к подобным вещам, в отличие от большинства американцев. Я также знаю, что быть голым — это не обязательно приглашение заняться сексом».

Я встал и пересел на кровать рядом с ней, прислонившись к стене, как и она.

«Я слышала, что американцы очень зажато относятся к подобным вещам, но ты казался нормальным, пока не сел вон туда».

«А я слышал, что шведские девушки очень доступны, но я понял, что это не так, задолго до того, как приехал сюда. Что касается комфорта, то я не буду против, если бы мы сняли халаты и сидели здесь голыми!»

Мы оба рассмеялись. Она не стала снимать халат, и я тоже.

«Так действительно ли американцы зажато относятся к сексу и наготе? Или это просто глупый стереотип?» — спросила она.

«По большей части, они зажаты. Не то чтобы я считал, что американские подростки занимаются сексом меньше, чем шведы, просто мы об этом не говорим, и родители в США гораздо более зажато относятся к подросткам, занимающимся сексом, чем здесь. В США моя мама делала все возможное, чтобы удержать меня от секса, а здесь парни и девушки иногда ночуют друг у друга дома, когда они еще подростки. Моя мама убила бы меня даже за предложение о чем-то подобном, хотя несколько раз мне это удавалось. На самом деле, она бы впала в ярость, если бы я сидел полностью одетый на своей кровати с девушкой. И это довольно типичная реакция.

«Другой пример — плакаты для RFSU[87] с танцующими презервативами. Там, откуда я родом, такое никогда бы не появилось. Было бы огромное возмущение и протесты, если бы кто-то даже попытался это сделать. То же самое касается загорания топлесс, если ты девушка. В большинстве мест в США за это арестовали бы. Когда я разговаривал с кем-то в Хельсингборге о рейтинге фильмов, мне показалось, что он почти противоположен американскому. Здесь за насилие с большей вероятностью можно получить рейтинг «15» или «18», чем за наготу и секс, в то время как в США может быть много насилия, но даже кадр чьей-то голой груди можно получить рейтинг «R».

«Ты хочешь сказать, что в США насилие — это нормально, а секс — нет?» — спросила она.

«Вполне.»

«По-моему, это довольно глупо!»

«Согласен».

«Так что ты имел в виду, когда узнал, что шведские девушки не так доступны?»

«Это просто стереотип в США. У меня была шведская девушка в США, и я потерял девственность раньше нее. Мы шутили по этому поводу. И с того момента, как я с ней познакомился, до того, как мы занялись любовью, прошло десять месяцев. Так что я бы не сказал, что с ней было легко. Первый раз я занялся сексом практически на первом свидании. Так кто же доступный?»

«Ты!» — хихикнула она.

«Да!» — усмехнулся я.

«Так у тебя была шведская девушка?»

«Была. Она была студенткой по обмену в моей школе два года назад. Она умерла около года назад в результате несчастного случая».

«Это ужасно».

«Да. Одной из причин, по которой я приехал в Швецию, было желание посетить ее могилу и увидеть ее семью».

«Ты уже сделал это?»

«Да, в первый день моего пребывания здесь».

«Вау, это так печально. Мне жаль это слышать».

«Спасибо.»

И тут мы услышали, как сушилка зажужжала, сообщая, что все готово.

«Подожди, дай я возьму нашу одежду».

Она вернулась и бросила стопку одежды на кровать. Она сбросила халат и начала одеваться, открыв мне еще один вид на свое великолепное тело. Я встал и сделал то же самое, и увидел, что она тоже смотрит на меня. Мы закончили одеваться, и она взяла халаты и повесила их на вешалку.

«Хочешь пообедать еще раз на этой неделе?» — спросила она. «Может быть, в этот раз погода будет лучше, и мы сможем пойти на пляж».

«Конечно, но я не буду возражать, если пойдет дождь!» — усмехнулся я.

Она тихонько засмеялась: «Как насчет среды? Я приду примерно в это же время».

Она проводила меня до двери, быстро обняла и чмокнула в щеку, и я пошел обратно домой. Я спросил Андерса, можно ли пригласить друзей, и он сказал, что можно, поэтому я позвонил