Его охватило самое настоящее отчаяние. «Бывают обстоятельства, а бывают непреодолимые обстоятельства», как сказал Видок. Вновь, как и прежде, Алексей был игрушкой судьбы, которая забавлялась с ним, как хотела. Он в последний раз взглянул на реку и повернулся к ней спиной.

«К черту… Она забыла меня, а я забуду ее. В конце концов, я даже не был в нее влюблен. Или все-таки был?»

На соседней улочке он нашел тихую кофейню. Есть ему не хотелось, пить – тоже. Он бегло просмотрел газеты, не вникая особо в смысл того, что было там напечатано. В одной из статей говорилось о Германии. Алексей вспомнил унылую вытянутую физиономию немецкого принца и нашел, что у него вид потомственного кретина.

Его охватила тоска. Он взял пирожное с подноса, который ему в третий или четвертый раз протягивала хорошенькая служанка. Пирожное было очень вкусное, но Алексею почему-то напомнило те яблоки, которые отдают картошкой. Он без особой охоты выпил свой кофе, расплатился, кивком поблагодарил служанку и вышел наружу. Париж уже был одет вуалью летних сумерек.

«Так, и куда теперь? – спросил себя молодой человек. – Домой? И что я там буду делать? В театр? Нет, благодарю покорно. В бордель? Нет, продажная любовь обходится слишком дешево, а непродажная – слишком дорого. В посольство? Барон М. сразу же начнет меня распекать, почему я вернул письма княжне, а не отдал ему. К черту барона М. Никуда я не пойду».

Однако он все же сунул руки в карманы и зашагал вперед. Когда Алексей миновал мост, начал накрапывать дождь.

– Этого еще не хватало, – проворчал Каверин сквозь стиснутые зубы, и в следующее мгновение рядом с ним остановился фиакр.

Молодой человек замедлил шаг, опасаясь подвоха. Из глубины фиакра прозвучал знакомый низкий голос:

– Мсье Каверин? Садитесь, чего зря мокнуть под дождем.

– Я вам очень благодарен, – начал смущенный Алексей, – но…

– Не говорите глупостей, Алексей Константинович, – сказала Полина, высовываясь из окна. – Зачем бродить под дождем, рискуя простыть, когда есть карета? Ну же, садитесь!

Решившись, Алексей ловко забрался в экипаж и затворил дверцу. Под мерное цоканье подков и посвистывание кнута фиакр покатил дальше.

– Знаете, – начал Алексей, – вы мне, конечно, не поверите, но я чертовски рад вас видеть… и вас, Полина Сергеевна, – добавил он, оборачиваясь к молодой женщине.

Видок ухмыльнулся.

– Вы мне тоже не поверите, но я рад это слышать. Хотя и подозреваю, что именно у вас могло случиться, чтобы вы смогли произнести эти слова.

– Вы, как всегда, попали в точку, – признался Алексей. – Так мадемуазель Полина уже все вам рассказала?

Полина покачала головой и послала своему напарнику сердитый взгляд.

– Простите, ради бога, – спохватился Алексей. Конечно же, Полина никогда в его отсутствие не стала бы обсуждать его личные дела. Пересилив себя, молодой человек коротко рассказал старому сыщику о том, что произошло на маскараде, и о том, что за этим последовало.

– И вы расстроились? – спросил Видок. – Понимаю. Хоть и должен сказать, что все закончилось наилучшим образом. Раз княжна к вам охладела, никому в голову не придет избавляться от вас так, как они чуть было не избавились от мсье Эльстона.

– Видите ли, – помедлив, промолвил Алексей, – дело в том, что я, кажется, неравнодушен к княжне.

– Это все пустяки, – отмахнулся Видок. – Как говорят у нас во Франции, любовь убивает время, а время убивает любовь. Через каких-нибудь полгода вы и думать о ней забудете.

– А если нет? – спросил Алексей.

– Значит, через год, – спокойно ответил Видок, – и вообще, вечной любви не бывает, как бы ни пытались господа поэты доказать обратное.

– Мсье Видок, – подала голос Полина, – я нахожу, что вы возмутительный циник.

– Я реалист, – отозвался Видок не моргнув глазом, – а это гораздо хуже, мадемуазель!

– В таком случае, – решительно промолвила Полина, – я, пожалуй, останусь идеалисткой.

– Вы опять начинаете ссориться? – спросил Алексей, переводя взгляд со старого сыщика на хорошенькую разрумянившуюся барышню Серову в легкомысленном розовом платье.

– Я никогда в жизни не ссорилась с мсье Видоком, – заявила Полина. – Он великий человек, а я…

– Осторожнее, мадемуазель, – ухмыльнулся Видок, – всякий раз, когда меня так величали, сразу же вслед за этим меня пытались бессовестно надуть!

– Могу биться об заклад, что их усилия пропали даром, – не осталась в долгу Полина. – По части надуть вы и сами обойдете кого угодно!

– Я много раз пытался быть честным, – вздохнул Видок, – но это приносит столько хлопот! Быть бесчестным куда проще.

И оба спорщика, увидев изумленное лицо Алексея, совершенно беззастенчиво расхохотались.

– Мсье Видок шутит, – сказала Полина, – а раз так, почему бы не пошутить и мне?

– В самом деле, – согласился Алексей. У него было ощущение, словно в этой атмосфере полушутливой, полусерьезной болтовни его бремя начало таять и вот-вот совсем оставит его. – Кстати, – спохватился он, – куда мы едем?

– Гм, – сказал Видок, почесав нос. – Честно говоря, когда я заприметил вас на том мосту…

– Совершенно случайно, конечно, – заметил Каверин, забавляясь от души.

– Ну конечно, случайно! – с жаром воскликнул Видок. – Вы что же, думаете, я шпионил за вами?

– Ну, вы сами – вряд ли, а вот рябой тип в узком сюртуке – наверняка. Я видел его еще в Ницце и тотчас признал. Только не говорите мне, что он не из ваших людей!

– Нас разоблачили, – заметила Полина, обмахиваясь веером и заговорщицки улыбаясь старому сыщику.

– Сдаюсь, – промолвил Видок со вздохом. – Но если я и приглядывал за вами, то только по-отечески. Мне бы очень не понравилось, если бы во время ваших прогулок по Парижу какой-нибудь оборванец сунул вам перо… пардон, мадемуазель, нож в ребра.

– Я очень тронут вашей заботой, – сказал Алексей. – Но куда мы все-таки едем?

– Проверять одну гипотезу, – ответил Видок.

– Какую именно?

– Сначала ее выдвинули вы, потом мадемуазель Полина. То есть…

– Ничего подобного, – тотчас заявила Полина. – Алексей Константинович только высказал общую мысль, а я уже развила ее логически и сумела убедить мсье Видока, что в этом направлении определенно стоит произвести поиски.

– Ничего не понимаю, – признался Алексей. – О чем, собственно, идет речь?

– Ну, вы сказали, что поддельную «Принцессу грез» мог изготовить только хороший ювелир, – напомнил Видок. – А мадемуазель Полина как раз вспомнила одного такого ювелира.