— Я передам своим сыновьям похвалу императора Августа.

— Передай. Они тоже разделят славу Германия.

Простодушный командующий покраснел от удовольствия и инстинктивно огляделся по сторонам, чтобы посмотреть, не услышали ли слуги, как его хвалили. Но Юстиниан предусмотрительно удалил всех свидетелей. Притворившись благодушным, он заговорил о том, что сам хотел выяснить, — о противостоянии новой опасности на берегах Дуная, не слишком хорошо осознаваемой Германием. Это незаконное формирование мигрантов должно быть разогнано, иначе новые деревни могут объединиться в королевства, которые будет сложно подчинить.

— Ты можешь заплатить жителям деревни, как союзникам. Пусть это будет дар, — предложил Юстиниан. — А потом запиши в свои ряды их лучших воинов.

Германий покачал головой:

— Чума сделала своё дело. Они окопались, установили свои алтари и языческие часовни. Я говорил тебе, кузен, они подчиняются своим племенным королям и ханам.

Вспомнив, как Германий подавил мятеж в Африке, император сказал:

— Тогда возьми на службу их королей и ханов. Племена последуют за своими вождями.

— А я не смогу спать ночью. Нелегко быть пастырем стаи волков. Мы никогда прежде не брали на службу варваров целыми кланами и селениями. Ты возьмёшь на себя этот риск?

— Да, — согласился Юстиниан, — пока Германий будет командовать войсками.

Но как только правитель принял это решение, у него стало тяжело на душе. Ночью он обратился за помощью к своим безмолвным советникам, древним книгам. В отсутствие Германия его воображение рисовало молчаливых непостижимых варваров, крадущихся мимо его солдат, отказывающихся от его даров, направляющихся к его городу — Августин где-то упоминал о таких маленьких королевствах и об империи.

Юстиниан взволнованно перелистывал страницы «Божьего града», пока не нашёл нужное место: «...разве хорошо добрым людям радоваться увеличению империи? Если бы дела людей шли хорошо, без войн, все королевства оставались бы маленькими. Многие из них возрадовались бы и согласились стать соседями в большом городе».

Но в империи Юстиниана не могло быть народов, которые бы, как дома, составляли его город. Могла быть только одна империя, защищающая всех и правящая всеми.

Путешественники говорили, что идёт формирование народов на потерянном острове Британия. Англы и саксы подчинялись только своим королям, а оставшиеся римляне носили ошейники рабов. Ни один командующий Юстиниана не дошёл до того дальнего острова и не вернулся живым. Прокопий говорил, что туда рыбаки доставляют призраков.

«Люди, которые ловят рыбу сетями или торгуют на море, говорят, что им тоже приходится переправлять на остров души умерших. Как только сгущаются сумерки, они возвращаются в свои хижины, чтобы выспаться и дождаться своего часа. Поздней ночью в их дверь стучат, и они слышат неясные голоса, призывающие их на службу. Они поднимаются с постелей и идут на берег. Там их уже ждут чужие ялики. Они садятся в них и берут весла, чувствуя, что лодки перегружены пассажирами. Уключины тонут в воде и омываются волнами. Однако никого не видно. Когда они подходят к берегам Британии, лодки неожиданно становятся лёгкими. Люди говорят, что слышат с острова голоса, называющие каждого пассажира по имени. Если пассажир — женщина, то голос называет имя супруга, бывшего у неё при жизни».

Конечно, это только легенда, которую передают на побережье франков, называвшемся раньше Галлией. Однако и в ней есть доля правды. Остров Британия неподвластен человеческому разуму, его знают лишь рыбаки да купцы, отваживающиеся плыть туда с таким страхом, словно в преисподнюю. Та же самая судьба может ожидать Юстиниану Приму или даже Равенну. А может, сам Константинополь.

Император отдавал приказания сократить до минимума все правительственные расходы. Он потребовал завершить войну в Италии, подавив воинственных готов и отправив армии защищать границы.

Затем, словно над ним смеялась сама судьба, с востока летом 544 года пришли страшные вести.

Хосров снова повёл полчища персов по Евфрату, а против него уже не могла выступить армия Белизария. Направляясь на запад, он достиг укреплений Эдессы, города, знавшего апостолов Христа. Там за выкуп он потребовал всё переносимое городское богатство, а жители решили защищаться. Юстиниан надеялся только на какое-нибудь чудо, которое остановит воинственных Сасанидов. Он не мог послать армию на помощь городу.

Сообщения говорили о бешеных атаках персов, одну из них удалось отразить благодаря неизвестному фермеру, поднявшему со стен города тревогу. Некий Пётр, крещёный перс, принял на себя командование всеми отчаявшимися защитниками города, даже детьми. Хосров воздвиг непреодолимый курган из древесных стволов, досок, камней и земли. Персидские инженеры продвигали его ближе к городу. Он вскоре должен был подняться над стеной, и Эдессу бы постигла судьба Антиоха. Жители Эдессы не могли построить свою стену выше и не имели возможности выступить против полчищ персов. Вместо этого неизвестный строитель показал жителям, как опустить вниз бревно и поддеть им искусственный вал персов. Все понимали, что это почти ни к чему не приведёт, поскольку на их бревно упадёт лишь несколько брёвен и камней. Но у строителя было другое мнение.

Когда бревно добралось до персидского вала, оно превратило его в квадратную насыпь, подперев крышу досками. Затем жители Эдессы заполнили образовавшийся просвет кедровым деревом, мешками с асфальтом и кусами серы и залили всё скипидаром. Смесь подожгли, пламя разгорелось очень сильно, подпирающие бревна обвалились, разрушив часть персидского сооружения и пропустив внутрь воздух. В результате деревянные подпорки кургана тоже загорелись.

Когда изумлённые персы увидели дым, поднимающийся из дыр разрушенного кургана, жители Эдессы обманули их, начав выбрасывать за стены горящие горшки и факелы, чтобы персы подумали, что дым исходит от них. Сам Хосров изучил разрушенный курган и понял, что произошло. По его команде тысячи людей принялись носить воду с реки, чтобы потушить своё горевшее сооружение.

«Затем рассудок Царя царей помутился, — сообщил гонец, принёсший весть об освобождении города, — поскольку вода не могла потушить пламя. Поднялся удушливый дым, отпугивая живых. Огромный курган превратился в обугленную кучу, над которой поднимались ядовитые пары. Царь царей был в гневе. В течение нескольких дней он приказал своим солнцепоклонникам атаковать стены, но их защищало горящее масло, которое крестьяне, женщины и дети лили на головы осаждавших. После этого огромная армия убралась восвояси».

Феодоре казалось, что Эдессу спасли не столько военные силы, сколько дух крещёного перса, наблюдательность крестьянина и мастерство городского строителя. Но Юстиниан был убеждён, что его великий план удался. Разве не он укрепил Эдессу и разве не Эдесса, в свою очередь, защитила его? Поспешно, окрылённый победой и при помощи опустошения, вызванного чумой на востоке, он заключил очередное пятилетнее перемирие с Хосровом. Все происшествия на дальних границах Юстиниан теперь относил на свой счёт, на счёт помощи или вреда его неизменной Идее.