К этому времени родительница уже скрылась за тяжелой дверью, а Эдита немного притормозила. Во-первых, чтобы отдышаться. А во-вторых, потому что ей припомнился их последний выезд на природу. Поехать решили на электричке. И если на пути туда проблем не возникло, то возвращаясь обратно, они на последнюю электричку до города опаздывали. Она уже гудела, оповещая о своем скором прибытии, а они трое были еще метров за триста до станции.

— Поднажмем! — скомандовал папа.

Он схватил маму и помчался вперед. Где-то на середине дистанции Эдите пришлось подхватить мамулю под вторую руку, один папа уже не справлялся. И так вдвоем они и доставили маму до станции. С огромным трудом, надо сказать, доставили. На платформу они внесли ее буквально на руках. Мама лишь для отвода глаз вяло перебирала ногами, почти не касаясь при этом ступеней. И когда они оказались в поезде, все смотрели только на них, ведь мама дышала так тяжело, что временами заглушала грохот самого состава.

Когда мама немного отдышалась, она выразительно посмотрела на папу и сказала:

— Чтобы это было первый и последний раз.

— Что, дорогая?

И тут она вознегодовала:

— Да я чуть Богу душу не отдала, а он спрашивает что!

И чтобы эта женщина сейчас смогла соревноваться с Эдитой в скорости? Да быть того не может! Или сама Эдита совсем ослабела? Да и куда это ее мама так несется?

Одолеваемая всеми этими мыслями девушка затормозила окончательно шагах в десяти от дверей. Но было уже поздно. Из дверей выскочили какие-то крепкие ребята, при одном взгляде на которых Эдита испытала стойкое дежавю. Это с ней уже было. Или что-то очень похожее, но было. И повторения прошлого она совсем не хотела.

Все ее нутро кричало и требовало одного — бежать! Бежать как можно быстрее и дальше отсюда. Но девушка явилась сюда с определенным планом. И этот план требовал от нее другого — она должна остаться. И она осталась. И не просто осталась, а спокойно стояла, глядя на подбегающих к ней мужчин. И потом терпеливо вынесла, когда ей скрутили руки и поволокли за собой, хотя никакой необходимости в таком грубом обращении не было. Девушка и не думала сопротивляться и вообще не проявляла ни агрессии, ни желания скрыться.

Она лишь сказала:

— Если вы всех так встречаете, то скоро к вам совсем перестанут ходить гости.

Мужчины ей ничего не ответили. Они вели Эдиту, как заключенного, заломив ей руки за спину и заставляя идти, низко опустив голову. Девушка могла видеть лишь пол у себя под ногами. Ничего не скажешь, красивый пол в этом замке. Сначала шла гранитная плитка, потом начался искусственный мрамор, который, в свою очередь, сменил наборный паркет. Эдите даже не нужно было поднимать головы, чтобы понять, что обстановка в этом доме дорогущая. Даже круче, чем в том поместье, где ей довелось побывать прошлой ночью.

И снова холодная дрожь пробежала у нее по спине. И девушка начала жалеть, что позволила втянуть себя в эту авантюру. Как она могла столь безоглядно довериться Мурашову? А вдруг он не сдержит данного ей слова? Вдруг он вообще все это придумал с той лишь целью, чтобы заманить Эдиту в этот чудовищный замок и передать в руки ее врагам?

— Нет, нет. Он не такой. Он не мог. Мурашов хороший. И все будет хорошо.

К этому времени ее усадили, или, правильней сказать, швырнули в кресло. И оба ее конвоира замерли по обеим его сторонам. Во всем огромном доме было удивительно тихо. Не раздавалось ни единого звука. И от этого становилось еще страшней.

Чтобы подбодрить себя, Эдита снова начала приговаривать:

— Все будет хорошо. Все будет просто отлично и замечательно.

Так она бормотала довольно долго. И в какой-то степени ей этот аутотренинг помог. Во всяком случае, она решила, что успокоилась и приободрилась.

Она даже отважилась спросить:

— И долго мне еще ждать?

В ответ она получила тычок в бок и совет, высказанный угрожающим шепотом, сидеть и не рыпаться. Стоило Эдите открыть рот, как возле ее лица появилась полоска скотча. Сделав выводы, девушка свой рот послушно закрыла. Так они просидели еще какое-то время. Они явно чего-то ждали, но чего? Несмотря на опасность ситуации, Эдита почувствовала, что ее клонит в сон. Сказывались минувшая ночь и перенесенные испытания. Короткий дневной сон хотя и освежил ее, но полноценным отдыхом его назвать было нельзя. И постепенно девушка поняла, что совсем засыпает. Ну никаких сил не было бороться с подступающей дремотой!

Ее конвоиры с недоумением покосились сначала на похрапывающую в кресле девушку, потом друг на друга. Они получили четкий приказ, взять ее в плен, как только она окажется вблизи замка. И теперь они не могли понять, как девица может быть столь равнодушной к своей участи. Эдита же спала совсем не так крепко, как пыталась изобразить. И похрапывала специально. В жизни за ней такого позора не водилось, чтобы храпеть. Но эти ребятишки ничего о ней не знали. И легко поверили в то, что она крепко спит.

— Слышь, она чего, дрыхнет?

— Совсем без мозгов девка. Другая бы на ее месте со страху верещала, а эта мало того что сама приперлась, так еще и храпит теперь.

— Может, просто притворяется?

— Не! У бабки свинья в деревне была, так же противно храпела.

Сравнение со свиньей Эдите совсем не понравилось. Но храпеть она не перестала. Даже еще громче начала выводить рулады назло этим двоим! Пусть слушают. Парни отошли к окну, встали возле него и о чем-то повели разговор. Из-за собственного храпа девушка не могла разобрать их слов. Пользуясь тем, что ей удалось усыпить бдительность своих сторожей, она обвела глазами комнату.

Просторное помещение больше напоминало зал. Тут не было стола, значит, это была не столовая. Скорее оно походило на гостиную или зал для приемов. Всюду стояли небольшие столики, а возле них уютные диванчики, скамьи и стулья. Имелись кресла и пуфики. Высокие французские окна были задрапированы золотистого цвета парчой. Возле них стояли вазы с живыми цветами. И вид из окон открывался весьма живописный — на лес и круглое озеро.

У дальней стены был установлен огромный камин, в котором, по прикидкам Эдиты, запросто можно было поджарить тушу целого быка. Сейчас за витой каминной решеткой виднелись аккуратно сложенные дрова, только и дожидавшиеся того, чтобы их подожгли. Наверное, когда камин топили, сидеть возле живого полыхающего огня было очень приятно. Наблюдать за игрой его языков и всполохов можно часами. И любоваться окрестными видами тоже. Или живыми цветами. Одним словом, каждый гость в этой комнате мог выбрать себе местечко по вкусу и под настроение.

«Мне-то тут развлекаться не придется».

Эдита снова покосилась на своих сторожей. Вдруг им надоест ее караулить, и они уйдут? Но ничего пока на это не указывало.

И вдруг она замерла и не только храпеть, но и дышать перестала. Ей почудилось, что дверь приоткрылась и там показалась ее бабуля. Да, это была бабуля! Целая и невредимая. Эдита едва сдержалась, чтобы тут же не вскочить на ноги. Лишь мысль о том, что этим она выдаст себя охранникам, заставила ее продолжить храпеть.