— О чём вы только думали?! — крик души профессора.

— Я не знала, что там будут эти… принцы!

Эдриан, до этого молча слушавший нашу, так сказать, беседу, мрачно спросил:

— Кто-нибудь объяснит мне, что случилось?

— Адептка Ферб применила запрещённый приём. Это могут воспринять как оскорбление императорских персон.

— Да они не… — я хотела снизить градус напряжения, но не успела: дверь в аудиторию открылась, и ржущий дедулечка грозно рявкнул:

— Профессор Фенек, адептка Ферб, зайдите.

Ага, то есть я-таки наказана. Деда суровости нагнал, будто пороть меня собрался.

В общем, если коротко: патент мой зарегистрировали, печати поставили, документы отправили в бюро.

Своего я добилась.

— Профессор, Госпожа де Тинс, господин Гравис, — обратился к ним деда, — я и мой племянник хотели бы поговорить с адепткой с глазу на глаз.

О-оу!

Стоило двери отрезать меня от окружающего мира, как на всю аудиторию прогремело:

— Это что, чёрт возьми, такое было?! — деда злился, но как-то по-весёлому.

— Почему вы не сообщили, что будете в комиссии? — огрызнулась я в ответ.

— А ты думала, мы пропустим твой первый секретный патент?

Отлично общаемся. Отвечаем вопросами на вопросы.

— Так сказать-то хотя бы можно было?

— Мы хотели сделать сюрприз!

— Сделали. Молодцы, — буркнула обиженно и отвернулась, сложив руки на груди.

— Так же сильно меня бесил только твой отец! — не остался в долгу дедушка.

— Ты посмотри на неё! Она ещё и обиделась! — вставил свои пару медяков Амавер и заржал, а вместе с ним и дед.

И потешались они надо мной!

— Пойду успокою Фенека, пока его удар не хватил, — бросила я им и шагнула к выходу.

— Стоять! — всё-таки у деды прекрасно поставленный командный голос.

Я встала.

— Так, значит, ты всё же добилась своего дикаря? То-то он мечется-нервничает за дверью, — что-то дедуля сегодня чрезмерно любопытен.

— Ты во мне сомневался? — я изогнула бровь.

— А почему он весь в чёрном? Носит траур по прежней жизни? — усмехнулся Амавер.

— Не всем же быть модниками, как ты! — зубки показывать я тоже умею.

— Жаль, не успел толком разглядеть будущего родственника, — вздохнул кузен.

— Вы сюда припёрлись только чтобы на Эдриана посмотреть? А как же мой патент?

— Ты молодец, конечно, — полунасмешливо ответил дед. — Мы чего-то такого и ждали от тебя. Но эрекцию и пауков мы тебе ещё припомним!

Как страшно! Боюсь-боюсь!

* * *

Деда с Амавером могли уйти порталом прямо из аудитории, так как получили от ректора разрешение и были внесены в систему безопасности как свои, но им хотелось ещё раз глянуть на Эдриана, как на диковинную зверюшку.

Посмотрели. Нахмурились оба и засобирались покинуть наше радушное заведение.

— Увидимся на балу, — кивнул нам напоследок Амавер, прежде чем шагнуть в портал.

А когда комиссия ушла, мой возлюбленный поинтересовался:

— Что они сказали тебе? — судя по тому, что он обратился ко мне на «ты» при Фенеке, его ситуация изрядно волновала.

— Пожурили слегка, но сказали, что патент зарегистрирован, — совсем даже не соврала я и обратилась к Фенеку: — Профессор, могу я оставить формы с зельем в аудитории? Их пока не рекомендуется перемещать, — большего я сказать не могла, так как Эдриану нельзя об этом знать.

— Да, конечно, — ответил Фенек и прямо при нас запер аудиторию. — Поздравляю с патентом, адептка. Пусть он секретный, но уверен, вы ещё порадуете науку открытиями.

— Благодарю. Буду стараться.

И мы разошлись.

Эдриан зачем-то пошёл со мной.

— Ты палишься, — прошипела я ему.

— Да я чуть двери в аудиторию не выломал, когда они тебя увели! А что если бы тебя прямо оттуда забрали? Тебя могли казнить!

Ну, просто драма-кинг, не меньше! Спасибо, что верил в меня. Я там всего лишь с дедулей и Амавером объяснялась, а он меня уже мысленно похоронил!

— Всё не так страшно.

— Не так страшно?! — о-оу, кажется, Эдриан перенервничал. — Знаешь, как скоро казнили заказчика и исполнителей, которые пытались меня убить?

— Тише, нас могут услышать… — снова прошипела, но кое-кому, похоже, было по барабану.

— В день допроса! Лия, пожалуйста, не отсвечивай больше! — это, что, меня пытаются в паранджу одеть и в темницу посадить?

— Не поняла?

— Будет слишком жестоко, если… — тут он осёкся, мотнул головой и заговорил о другом: — Возьми мантию-невидимку и приходи ко мне, хорошо? Только розовую бирку спрячь, а то заметят.

— Там, в душе, ты меня по бирке обнаружил?

— Да. Знаешь ли, это подозрительно, когда в воздухе висит вырвиглазно розовая штуковина.

Вот ведь… засада! Это, получается, и папа меня тогда по бирке опознал? Стыдоби-и-ища…

* * *

К Эдриану я отправилась не сразу: сначала предупредила Кэт, что ночевать буду не в нашей комнате, затем забежала в душ, после заглянула в лабораторию — проверить крыс (все тварюшки агрессивно зыркали на меня злющими глазюками), дальше мной были скуплены остатки пирожков в столовой, и только после этого я, тщательно проверив мантию, отправилась в пункт назначения.

— Ты долго, — Эдриан и безо всякой сыворотки пожирал меня голодным взглядом.

— Были дела, — кокетливо улыбнулась ему, уже зная, что, как только защёлкну замок на двери, он набросится на меня.

«Щёлк!» — и я тут же оказалась схвачена.

От рук Эдриана шёл жар. Мне реально было горячо в тех местах, где он касался меня.

— Еле дождался, — пояснил он, как будто и так было неясно. — Два раза принял холодный душ, пока ждал тебя. Крышу сносит. Не могу…

Меня, унесли в кровать, не обратив ни малейшего внимания на пирожки. Сумка на пару с мантией так и остались лежать на полу у входной двери.

Раздели меня по-военному быстро. Всё-таки в чём-то прав был дедуля, когда обозвал Эдриана дикарём. Романтическое предвкушающее медленное раздевание — это история не про нас.

Притормозил мой голодный зверь только когда вошёл в меня и ощутил, что вот-вот взорвётся. А удовольствие хотелось продлить.

— Как сдержаться, когда ты так невыносимо соблазнительна? — прошептал он мне в губы.

Он навис сверху, вклинившись мне между ног, и медленно двигал бёдрами. Смотрелось, ну, очень сексуально. Массивная, по сравнению с моей, фигура, горящие углями чёрные глаза, приоткрытый рот, и о, богиня, как он стонет! Он думает, что просто глубоко дышит, но тихие утробные стоны прорываются с каждым углублением в меня.

Мне понравились подлинные, неконтролируемые эмоции Эдриана. Оказывается, он такой чувственный! Вау! Просто вау!

А теперь расшевелим, раздраконим в нём дикаря!

Я обхватила ногами его бёдра и резко притянула к себе до упора, а губами впилась ему в губы.

О, как он кричал моё имя! Надеюсь, на этот раз Эдриан не забыл