этого энергетического разряда, проникшего в каждый дюйм моего тела, возвращая его к жизни. Боль вернулась, кожу закололо и запекло, мускулы взвыли. Затем всё сразу стихло, и я ощутил небывалую мощь.

Когда я сел, Фин больше не улыбался. Но сейчас меня волновало только неподвижное чёрное тельце, лежащее в траве рядом со мной.

– Макс? – Я коснулся его. Он уже успел остыть.

Анна с покрасневшими глазами и мокрыми от слёз щеками упала на колени рядом со мной, подхватила Макса и прижала его к груди.

– Завеса, – прошептала она срывающимся голосом.

Сейчас в Завесе было больше трещин, чем целых секций, и существа и духи по другую сторону продолжали на неё наваливаться. Я встал на ноги и сжал и разжал кулаки. Меня переполняла энергия Макса, символ кельтского узла на груди сиял серебром, пульсируя в такт моему нарастающему гневу. Я снова лишился дорогого мне существа из-за Фина.

Он бросился на меня, но я отбил его атаку ножом. Теперь мы были равны в скорости. Я нацелился ему в живот, он отпрыгнул и невозмутимо улыбнулся:

– Мы можем биться так хоть всю ночь напролёт, я никуда не спешу.

И он был прав: Завеса была на грани, её свечение неумолимо угасало, и мои силы тоже таяли. Энергия Макса помогла мне продержаться чуть дольше, но её не хватит победить Фина.

Но я не могу допустить, чтобы его жертва была напрасной.

От следующего удара Фина я задохнулся и схватился за живот, что позволило ему попасть мне по лицу. Перед глазами всё поплыло, и я покачнулся, с трудом устояв на ногах.

Его рука сжала мне горло, и я снова почувствовал, как меня будто высасывает из собственного тела, вытягивает как на верёвке… а образовавшуюся пустоту внутри заполняет нечто чужеродное. Я перестал ощущать пальцы ног, затем ступни, постепенно теряя контроль над телом. Родители чувствовали то же самое, когда Фин поглощал их жизненную силу?

Внезапно в голове зазвучал голос Фина, резонируя в каждой клеточке моего тела:

– Вообрази моё удивление, когда ты вбежал в тот номер. Вся твоя семья – мои потомки, но лишь ты унаследовал толику моих сил. Лишь ты способен вместить меня.

«Вместить… – повторил мой уставший мозг. – Вместить…»

Наконец-то я понял, от чего предостерегала Анна: Фин был в своём собственном теле, которое разлагалось. Он нуждался в новом.

Он вовсе не пытался меня убить – он хотел в меня вселиться!

Чары его гламура тоже будто только и ждали моего прозрения, потому что в эту же самую секунду рассеялись, открыв моему взору натянутые поверх гниющей плоти обрывки кожи и проглядывающие из-под красных расслаивающихся мышц белые кости.

Я забился, пытаясь вырваться, а голова раскалывалась от его хохота.

– Слишком поздно, маленький Ворон. Твоё тело станет моим. Я буду молод и полон сил, и с твоей магией я уничтожу остатки этого барьера и освобожу своих людей, чтобы они тоже нашли себе новые тела.

У меня иссякли силы, и я безвольно повис, удерживаемый его рукой. Он тихо усмехнулся:

– Всё кончено.

Сбоку от меня что-то замерцало. Меня охватило невыразимое чувство – как волна тепла от солнечного света, как встречный поток ветра из открытого окна автомобиля, как запах леса после дождя. Ниточка, которая тянула меня к Фину, скользнула в сторону, соединив меня с вышедшим из темноты человеком.

Фин отпустил меня, и я задохнулся от стремительно вернувшегося ощущения собственного тела. Чьи-то руки подхватили меня и помогли встать на ноги.

Лиам!

Рядом со мной стоял мой брат. Изрядно потрёпанный и с двумя кровоточащими ссадинами над глазом и на плече, проглядывающем в разорванном рукаве кожаной куртки, – но живой.

Дрожащими пальцами я коснулся его тёплой руки.

– Да, всё кончено, – повторил он слова Фина и, встретившись со мной взглядом, устало улыбнулся.

Я смотрел на него, не смея дышать. Он вернулся. Он жив. Он…

– Как?! – выдохнул я.

– Я погнался за Фином в Потусторонний мир, – объяснил Лиам, смущённо морщась, и указал на своё плечо. – Он думал, что убил меня, но я выжил. Но при этом сломал мой амулет. – Он показал обломки древа жизни – точно такой же медальон я призвал, связав себя с журналом. – Мне пришлось ждать, пока Завеса не ослабнет – только тогда я смог перейти назад в наш мир.

Вот почему Элейн удалось его призвать: он был в Потустороннем мире, но не в качестве призрака.

Он был жив.

Мою эйфорию нарушило рычание Фина:

– Вы просто не можете умереть по-хорошему!

Лиам неприятно усмехнулся:

– Кто бы говорил, мешок гниющей плоти! Посмотри на себя – ты же в любой момент на кусочки развалишься! Покажи, на что ты способен в честном бою!

Он бросился на Фина, и я вместе с ним. Я привык видеть в брате противника на тренировках – и никогда партнёра по команде, – но в этот момент нашей согласованности можно было позавидовать. Когда Лиам атаковал, я защищался, а когда Фин отражал мои удары, Лиам пользовался этим, чтобы нанести свой.

Ножами и кулаками мы оттеснили его на порядочное расстояние. Уже слыша хруст трескающейся Завесы, я всадил нож Фину в бедро, до самой кости. Взвыв, он замахнулся и попал мне по скуле оголившимися костяшками. Я пошатнулся, но Лиам меня поддержал.

Когда-то роскошный, наряд Фина превратился в лохмотья, и я мог видеть каждое движение его мышц под рвущейся и окровавленной кожей.

Вдруг всё вокруг залило светом.

К Завесе подоспели бабушка, Нора, Элейн и Рой. Видимо, они уже разобрались со злыми духами в бальном зале и отвели гостей в безопасное место, хотя кое-кто решил присоединиться к ним. Я узнал Дилару, Элис и супругов Андраде. Они все направили свою магию в осыпающуюся Завесу, и чёрные трещины на ней слегка сузились, а излучаемый ею свет стал ярче.

Фин тяжело дышал и едва стоял на ногах. Его кожа в тех местах, где она ещё оставалась целой, посерела. Он покачнулся и упал на одно колено.

– Всё кончено, – сказал я. – Возвращайся в Потусторонний мир и забери с собой своих злых духов.

Фин засмеялся:

– Я никогда туда не вернусь. Я отведу моих людей домой.

Что-то в его словах меня зацепило. Фина и его последователей изгнали из Ирландии, им пришлось оставить родину и отправиться в место, которое они возненавидели, и с тех пор он преследовал одну-единственную цель: всё исправить.

Вернуться домой.

Но для них было уже слишком поздно. Пребывание в Потустороннем мире бесповоротно их изменило. Их тела давно сгнили, и только магия