поддерживала их существование, очернив их разумы и души.

И всё же я понимал, что им двигало.

– Не делай этого, – призвал я. – С тобой и твоими людьми поступили ужасно, но это не решение. Ты уже стольким навредил, а уничтожение Завесы только сделает хуже.

Эти слова дались мне очень тяжело. Я обращался к убийце своих родителей, и мне хотелось одного: отомстить ему за причинённые страдания. Но я также видел, что с ним сделала жажда мести, и понимал, что она сделает со мной, если я ей поддамся: она пожирает человека, коверкая и уродуя его личность до неузнаваемости.

Я с большим усилием заставил себя опустить ножи:

– Ты должен простить и отпустить, Фин.

Внутри меня будто развязался тугой узел эмоций, потому что я обращался не только к нему, но и к самому себе. Найдя внутри этого узла связывающую нас ниточку, я почувствовал его горе, боль и гнев, а он смог почувствовать мои.

Наши глаза встретились, и я услышал в голове его голос, скорее как ощущение, чем отчётливые слова: «Я боюсь того, что меня ждёт теперь».

«Я тоже боюсь. Но ты не один».

Я перевёл взгляд на силуэты за Завесой, на всех этих людей, которые преданно следовали за ним через миры и столетия, и он тоже к ней повернулся.

Наша связь передала мне что-то новое. Что-то тёплое и умиротворяющее.

Что-то очень похожее на понимание.

От Короля мёртвых начали подниматься искорки света, и он засветился, а следом и все его последователи за Завесой. Как подхваченный ветром снег, частицы света по дуге устремились в неё.

Завеса засияла, всё ярче и ярче, пока останки тел Фина и его людей не обратились яркими вспышками. А когда слепящее сияние поблёкло, я увидел, что Завеса медленно исчезает.

Слышны были лишь тихие всхлипы Анны. Она сидела на земле, прижимая к себе Макса и сотрясаясь всем телом.

Глава 31

Колин

Моё сердце пылало. Иначе я не мог описать эту боль, это ужасное ощущение в груди, будто кто-то воткнул в неё спицу и стало невозможно дышать.

Я упал на колени рядом с Анной, обхватив её руками. Я не знал, что сказать, поэтому просто сидел и обнимал её, пока у меня по щекам катились слёзы.

Я бы многое отдал, чтобы их сдержать. Чтобы подавить боль. Но я понимал, что этого делать нельзя. Жизнь не состоит из одних радостей и приятностей, в ней обязательно присутствуют боль и страдания. Жизнь – это любить кого-то так сильно, что перехватывает дыхание, а затем отпускать их, когда приходит время.

Жизнь – это всё хорошее и всё плохое, и удержать это всё внутри просто невозможно.

Поэтому я дал волю слезам и просто обнимал Анну, пока мир продолжал своё движение вокруг нас.

Моё запястье пощекотало холодком.

Открыв глаза, я встретился взглядом с духом Макса и едва не подавился. Анна икнула. Секунду мы оцепенело смотрели друг на друга, затем Макс встал на задние лапы, провёл передней вдоль живота и торжественно поклонился.

Анна невольно улыбнулась. Её глаза опухли и покраснели от слёз.

– Если бы ты не был мёртв, я бы щёлкнула тебя по носу, – хрипло укорила она.

Глаза Макса озорно блеснули, и у меня сжалось сердце.

– Нет, – замотал я головой. – Так не должно быть. Я этого не допущу.

Мои дрожащие пальцы погрузились в тёмную шерсть тела Макса. Во мне не осталось ни крупицы былого самообладания, и моё горе обнажилось во всей своей невыносимой сокрушимости.

Макс печально покачал головой. Анна его поддержала:

– Ты ничего не можешь сделать, Колин.

Но я не слушал. Я забрал у неё его тело и прижал к себе, капая на него слезами.

– Не верю, – сказал я, вспомнив слова Фина: «Ты унаследовал толику моих сил».

Я обратился внутрь себя, к источнику своей магии, а затем наружу в поисках энергии Макса. Бармаглоты рождались из Завесы, их тела состояли не только из плоти и крови, но и в равной степени из духовной энергии. Если Макс смог передать её мне – возможно, мне удастся её вернуть.

Я потянул за Завесу, вытягивая из неё энергию, как верёвку, по тому же принципу, как делал со мной Фин.

Дух Макса насторожился и вдруг засиял. Успевшая исчезнуть Завеса снова вспыхнула невыносимо ярко. Силуэт Макса расплылся и обратился сгустком чистого света, который погрузился в его тело.

Маленький кот в моих руках судорожно вздохнул и пошевелился.

Анна хрипло хохотнула и обхватила нас обоих, повалив на землю. Макс выскользнул из наших рук и изумлённо посмотрел на одну переднюю лапу, потом на другую. И тут его окружили родные Анны и принялись гладить по голове и чесать за ушами.

Сработало. На самом деле сработало!

– Как такое возможно? – спросила Анна, когда я подхватил Макса на руки и встал.

– Фин сказал, что я унаследовал немного его сил, – ответил я. – И я подумал: раз он мог поглощать энергию, возможно, он также мог возвращать её владельцу. И возможно, у меня получится… – Я помолчал, уставившись на свои руки, и пробормотал: – Поверить не могу, что я это сделал.

Выходит, я действительно унаследовал силу Короля мёртвых? И кто я после этого?

– Да, будет крайне интересно узнать, на что именно ты способен, – сказала Элейн, потирая руки. – Надо тщательно изучить этот вопрос.

Рой закатил глаза:

– У тебя настоящий талант превращать всё в скуку смертную.

Она шлёпнула его по плечу, и он стиснул её в объятиях.

– Колин. – Голос Лиама сотряс меня как электрический разряд, принеся с собой новую волну облегчения. Мне всё ещё не верилось, что с ним всё в порядке, что он вернулся. Он пихнул меня в плечо, глядя куда-то мне за спину, и я повернулся.

Очерченные медленно затухающей Завесой, перед нами, держась за руки, стояли двое духов. Наши родители улыбались и выглядели счастливыми.

И умиротворёнными.

– Бриджет, Найл. – Рой двинулся к ним, но замер в нерешительности. Элейн и Нора встали по бокам от него, не в силах подобрать слова.

Первой заговорила моя мама:

– Не зря говорится: кто старое помянет… Мы поняли это слишком поздно.

– Спасибо, что заботились о нашем сыне, – сказал папа. – Нужно было обратиться к вам с самого начала.

Щёки Роя мокро заблестели. Его сёстры взяли его за руки.

– Мы продолжим это делать, – пообещал Рой. – С нами они оба будут в безопасности.

– Вам обязательно