* * *

Весь следующий день прошёл как в тумане. Я посетила занятие по летательной магии, и ещё раз убедилась, что приходит моё время раскрыть всё, на что способна.

Сразу после завершения лекций, я старательно заполнила аттестационный табель — так, как того требовала форма Академии, и отнесла в административный корпус.

Сусанна посмотрела на меня как на назойливую муху, но, вздохнув и ни слова не сказав, взяла табель.

— У вас что-то случилось? — обратилась я к девушке, видя, как по её лицу пробежала тень.

— Вы не поймёте, — огрызнулась Сусанна.

— Может, я как раз единственная здесь, кто может вас понять, — спокойно ответила я, смотря на секретаршу, сидевшую за столом.

Эта малорослая не слишком привлекательная девица вдруг показалась мне маленькой пичугой, вынужденной жить среди ястребов и каждый раз ухитряться сделать так, чтобы они либо не заметили её, либо не посчитали достойной добычей.

Сусанна помедлила, она то открывала рот, то снова сжимала его в узкую полоску, будто хотела сказать, но не решалась.

— Я… Моя метка дракона не признана переписчиками. Я представляю её ежегодно, и в этот раз мне дали понять, что всё изменится. Но… впрочем, неважно, — наконец, выдохнула она с отчаянием и снова уткнулась в папки, содержимое которых сортировала до того, как я пришла.

— Мне очень жаль, правда, — произнесла я и оступила к двери.

Чувство вины жгло глаза, хотя я ничего не могла поделать. Теперь понятно, почему Сусанна работает здесь. Она хочет стать драконом, но никому не выгодно делать её адептом.

Администрация потеряет преданного работника, но обретёт слабую драконицу. Кому от этого станет лучше?

Ах, самой Сусанне, конечно! Но не проще ли кормить её обещаниями и поощрять работать ещё усерднее?

Словом, хотя драконы и говорят о себе как о высшей расе, в среде которой не встретишь несправедливости, а лишь почерпнёшь мудрость и величие, я понимала, что реальность гораздо шире и объёмнее пафосных высказываний. Те годятся разве что для речей в Совете.

С этими нерадостными мыслями я вернулась в комнаты, чтобы подготовиться к вечеру.

— Может, не стоит идти одной? — в который раз спросила Велизия, отвлёкшись от чистки одежды.

Она стояла со щёткой в руках и смотрела на меня таким тоскливым взглядом, будто я уезжала за Хребет на долгие годы. И она боялась, что мы больше не увидимся.

Я подошла и обняла девушку, чмокнув в щёку, отчего горничная густо покраснела и попыталась отстраниться:

— Что вы, госпожа, я очень благодарна вам за всё. И за то, что взяли с собой, и за то, что хорошо относитесь, я с вами, как в гостях у Великой Богини-матери, — ни в чём не нуждаюсь. Но понимаю, что мы не ровня.

Велизия облизала пересохшие губы, пригладила свободной рукой волосы и, переминаясь с ноги на ногу, принялась посекундно вздыхать.

— Только нехорошо, для вас нехорошо, идти одной ночью в сад. Разрешите хоть издали следовать, ели что, я возьму ваш брелок и вызову кого на помощь, — наконец, выпалила моя отважная горничная.

— И не побоишься? — улыбнулась я.

Дело в том, что Велизия не обладала способностями к магии, прислугу обучали основам бытового колдовства, облегчающего их нелёгкий труд, а брелок, выданный для связи с администрацией относился к сложным видам магии. Когда администрации надо было меня срочно найти, он загорался жёлтым огнём.

Я тоже могла посылать сигнал, но на это требовалось много сил. Для человека с природными способностями, пусть и слаборазвитыми, это было несложно. Для Вилизии — крайне болезненно и отнимало много жизненной энергии.

Именно поэтому, услышав о её готовности спасти меня, пожертвовав своим здоровьем, я почувствовала, что вот-вот расплачусь.

— Милая Велизия, я ничем не заслужила такой доброты! — произнесла я и отказалась от помощи, как бы меня ни уговаривали.

Уже перед самым выходом, горничная вновь попыталась воззвать к моему чувству опасности, но я была непреклонна. В том-то и дело, что я не испытывала тревоги, значит, и бояться нечего.

И всё же, стоило очутиться в саду, услышать затаившуюся тишину, шагнуть в непроглядную ночь, как я ощутила на себе взгляд. Он был ни злобным, ни добрым, скорее нечеловеческим.

Кто-то смотрел на меня со всех сторон с холодным любопытством, какое-то всевластное существо, раздумывало, стою ли я внимания.

Если бы не записка от куратора, я со всех ног припустила бы домой, но сначала, пятясь, прошептала бы молитву всем Богам, которых знала, моля, чтобы существо не вцепилось острыми зубами в шею.

В округе Гриам безлунные предзимние ночи — обычное явление, но сейчас я бы не отказалась даже от такого призрачного света, при нём все ужасающие воображение очертания оказываются сухими ветками лишившегося листьев дерева или неисправным фонарём.

В груди проснулось тревога, но она походила на сонного зверя, приоткрывшего один глаз, чтобы посмотреть, кто его тревожит. А увидев, зверь устраивается поудобнее и снова засыпает. Выходит, существо, кем бы оно ни было, не причинит вреда.

И всё же осторожность не помешает. Я шла безлюдными окольными тропами сада, чтобы не встречаться с припозднившимися адептами. В записке чётко было указано: не говорить никому о встрече.

Стылая земля хрустела под ногами, а за спиной я ощущала тот самый взгляд. Существо следовало за мной, но чувство опасности крепко спало в груди, и я старалась прибавить шаг, но не оглядывалась. Конечно, моё зрение с момента первого обращения обострилось, но стоит ли смотреть на то, что может испугать?

Вот уже показался и амфитеатр. Я нырнула в арку, разделяющую секции сада и оказалась у главного входа. Всё было тихо, ни единого звука ни за спиной, ни впереди.

Вздохнув и прижав руки к груди, я сделала шаг. Потом другой, ещё один — и оказалась внутри арены. Ничего не изменилось, мир вокруг замер, наблюдая за мной, а я не знала, что сделать.

— Я пришла.

Негромкие слова отдались эхом. Из-за туч выглянул застенчивый месяц, но тут же чья-то крылатая бесшумная тень закрыла его. Наступила полная темнота.

И всё же, присмотревшись, я поняла, что надо мной вьётся, описывая круги столь малые, что касается головой хвоста, чёрный дракон.

Через мгновение он вытянулся в струну и бесшумно спикировал вниз. Я оказалась в опасной близости от чёрного гиганта, но страха не испытывала, лишь восхищение.

Благодаря новому зрению, я рассматривала матовую чешую, каждая пластинка была величиной с ладонь взрослого мужчины. Сам же дракон казался настолько большим, что, если бы вытянулся, от морды до кончика хвоста поместилось бы два белых летающих ящера.

Наконец, он медленно развернулся, приблизив ко мне морду, как короной, увенчанную двумя острыми рогами. От щёк в стороны смотрела ещё пара наростов, правда, не таких внушительных, как первые.