— Все разбегаются, любитель поэзии и пива Яндарбиев, умный Удугов, хитрый Ахмед Закаев… Их места занимают политики из равнинных чеченцев, хасбулатовы, завгаевы, пророссийски настроенные. Их отвергают, но они лезут все равно. Имам Кадыров повернул вообще в обратную сторону.

— Кадыров никогда имамом не был, священнослужитель не имеет такого права, объявить русским газават и взять свои слова обратно. Он предатель чеченского народа, ему уже вынесен смертный приговор.

— Чеченцы упустили момент наивысшего благоприятствования, когда Хасбулатов был председателем Российского правительства. Пусть он не из горной Чечни, а с равнинной, он все равно боролся за самостоятельную Ичкерию, но от России получающую немерянные дотации на восстановление хозяйства, разрушенного коммунистическим режимом. Он имел возможность сместить полужида Ельцина и стать во главе русского государства, — негромко начал говорить чеченец с задумчивым лицом, сидевший на краю дивана. Присутствующие повернули головы в его сторону и затихли. — Русский народ — это отара баранов, он покорно шел за Иваном Грозным, кровавым царем, за императором Петром Первым, рубившим ему головы, за Сталиным, уничтожавшим его любыми способами. Он и за Хасбулатовым побежал бы. Русский народ — это рабы из неграмотных крестьян, вся российская империя представляет из себя бескрайнюю деревню, населенную от начала смердящими холопами, ею правили цари с кучками умных приближенных, большинство из которых были иностранцами по происхождению. Таковой эта нация осталась до сих пор, при имаме Шамиле Чечню взяли не русские войска, а казаки под водительством генерала Ермолова. И еще один момент упустил чеченский народ, это когда Масхадов с генералом Лебедем подписывал в Хасавюрте документ о перемирии. Нужно было сразу после подписания бумаги выходить из состава Российской Федерации, нефти у нас достаточно, наши места еще Гитлер стремился завоевать. Пригласили бы иностранный капитал, объявили бы себя лет через десять кавказской Швейцарией. Я до сих пор не понимаю, зачем нужна была Масхадову с Басаевым вонючая Россия.

— Они хотели дать передышку воинам ислама, затем перестроиться и нанести сокрушительный удар сразу по всей территории России, — подал голос один из чеченцев поближе. — Взорвать атомные станции и склады с боеприпасами, разрушить плотины, отравить воду. Пусть неверные подыхают миллионами, они пригодны только для рабского существования.

— Мы все равно поставим эту империю на колени, — поддержали хором остальные.

— Наше дело правое, победа будет за нами.

— Аллах акбар.

Сидящие полукругом раскрыли ладони, омыли лица воздухом, затем потянулись к рюмкам со спиртным, к жаренному мясу с большим количеством зелени. Асланбек в разговор не вступал, он был лидером преступной чеченской группировки, грабившей русских в южных областях России. Он был таким, как другие чеченцы, которые в Тольятти и в Москве обдирали русских на дойке вещевых с продовольственными рынков, на выпуске фальшивых авизо, на угонах иномарок, на меченых долларах, на продаже московских квартир, переписанных на себя, со спаиванием и убийством их хозяев. И это в дополнение к миллиардам рублей и долларов, вагонами поступающих в Чечню на восстановление якобы домов, заводов, фабрик и мостов через арыки, разрушенных русскими. Российские же деревни стирались с лица земли, а люди в них спивались. Извечный вопрос, кто виноват и что следует делать, не фигурировал в Государственной Думе ни в одной бумажке, по которой водили пальцами малограмотные избранники народа из самых низов, которыми легче было управлять. Так было задумано изначально, чтобы Россию представляли именно эти депутаты. Этот идиотизм совершался с благословения правящей “семьи”, вопрос об улучшении жизни россиян не поднимался и после ухода ‘царя Бориса’. Все было просчитано до мелочей. И мало кто в стране понимал, что ‘ставленники ничего’ не представляли из себя, как в той же Чечне Яндарбиев с Масхадовым. Ушлый Березовский, “истинный друг” русского народа, нашептывал ибранным главам государства от имени тайного мирового комитета нужные указы с приказами, за которыми стояли миллиарды долларов, оплаченные миллионами жизней. Все повторялось как по заранее прописанному. Как при Парвусе с Лениным в революцию, так и в перестройку при Березовском с Лившицем.

— Как идут дела с партией фальшивых долларов? — промокнув губы салфеткой, повернулся к Асланбеку главный по виду над остальными чеченцами. — Успели протолкнуть, или возникали какие-то трения?

— Здесь все схвачено, — улыбнулся главарь преступной группы. — Нужные люди получили свой процент, они просто не вмешивались. Хотя в Москве делать это легче, а здесь возмущаются казаки.

— Понятно. Можно еще партию прислать?

— Надо подождать, пока рассосется пристроенное.

— А как с кандидатами в заложники? Подходящие есть, с большими доходами?

— Есть.

— Мы должны возвращаться в Чечню не с пустыми руками, а на хороших машинах, набитых добром неверных.

— Мои люди стараются, заложников мы запираем в подвалы, вывозим их за город. Но отправлять в Чечню вещи и людей стало труднее. Основные магистрали перегородили милицейскими и казачьими постами, а казаки на взятку идут труднее.

— А ведь у нас с ними мирный договор, и все равно поперек дороги становятся, — подключился выбритый до синевы член застолья. Было видно, что совсем недавно он носил широкую бороду. — Помните случай на Ставрополье, за одной из станиц на самой границе с Ичкерией? Тогда чеченец бросил мешок денег под ноги начальнику заставы из казаков, чтобы тот без досмотра пропустил всего один треллер. Не взял, ишак, обшитый лампасами.

— Терские казаки в Наурской, в Червленой, в Слепцовской на территории равнинной Чечни вооружились до зубов. Пока в боевых действиях участия не принимают, но видно, на чьей они стороне.

— Поэтому донские с кубанскими казаки поспешили заключить с нами мир, чтобы наши бойцы не разнесли в клочья станицы их братьев.

— А как у вас с оружием? В достатке? — поинтересовался Асланбек в свою очередь. — Мои парни нащупали на местных армейских складах немало брешей. Оружия достаточно, от автоматов с пулеметами до “Мухи” с “Иглой” с ракетами по летящим целям.

— У нас оружия хватает, вплоть до израильских “УЗИ”, удобных в обращении. Оно течет к нашим армиям через перевалы Азербайджана, Грузии с Абхазией и Дагестаном нескончаемым потоком. Новейшее, — утвердительно кивнул главный. — Имеем и бронетехнику — БТР, БМП, самоходки, есть даже современные девяностые русские танки. Угнали, — вокруг дружно засмеялись. — Жаль, Дудаев позволил вначале войны разбомбить аэродром с самолетами и вертолетами, их надо было сразу перегнать на запасной аэродром.

— Тяжелой военной техники у нас нет, — согласно закивали головами остальные слушатели. — Несколько установок “Град”, и с неверными было бы давно покончено.

— Но все равно, победа будет за нами.

— Аллах акбар.

Гости снова потянулись к рюмкам со спиртным, наполненным официантками, они запихнули в рот кусочки мяса, обернув их зелеными листьями салата, по подбородкам потекли струйки жирного сока. Присутствующие, подбирая пальцами капли, вытирали руки о салфетки и снова наклонялись над горами прожаренного мяса на больших блюдах. Когда насытились, разговор продолжился в том же русле, видимо, война накрепко перепутала повседневные мысли, заточив их острыми стрелами.