я его видела, потому что это было не так. Ничто не сравнится с тем, как он выглядел на свидании в «Петухе». Даже когда я во всей красе увидела выцветшую джинсовую рубашку.

Он выглядел возмутительно сексуальным потому, что я надеялась очень скоро увидеть его совсем без одежды, и полагала, что вид мне очень понравится.

Продолжая глубоко дышать, я остановилась у подножия лестницы и посмотрела на все его великолепие.

Из-за нервов и опасения потерять сознание, я выпалила первую идиотскую вещь, которая пришла мне в голову, и, к счастью, она была просто идиотской, а не унизительной.

— Ты любишь собак и кошек?

Его голова дернулась, и я увидела, как его глаза, теплые даже в холодную ночь, моргнули.

— Что?

— Собаки и кошки. Они тебе нравятся? — настаивала я, несмотря на то, что выставляла себя дурой. Я завела этот разговор. И должна довести его до конца. Оставалось только надеяться, что это не шоссе в никуда, а коротенький переулок.

— Повлияет ли мой ответ на то, зайдешь ты в дом на ужин? — спросил он.

— Нет, — ответила я и добавила частичку правды: — Я зайду, потому что голодная.

— Тогда, кошки — да, если они дружелюбны, не возражают против того, чтобы их гладили, и не ведут себя так, будто они ваши хозяева, а не наоборот. Собаки — да, без всяких условий, — наконец, ответил он.

— Я знаю много дружелюбных кошек, но не знаю таких, которые не вели бы себя так, будто они ваши хозяева, а не наоборот.

— Тогда, кошки — нет, — исправился он и продолжил спрашивать: — Детка, может, скажешь, почему мы стоим на крыльце и говорим о кошках и собаках?

Я промолчала, потому что более умный разговор был бы о пестиках и тычинках.

И вместо этого сообщила:

— Я раздумываю над тем, чтобы взять кого-нибудь. То есть, кошку или собаку.

— Является ли мой ответ нарушением условий сделки?

— В каком смысле?

— В том, что если я отвечу «нет» кошке или собаке, ты не войдешь в дом на ужин.

— Я уже ответила на этот вопрос.

— Да, дорогая, но я ответил «нет» кошкам, а ты еще не зашла в дом.

— О, точно, — прошептала я.

Я замолчала.

Чейз тоже.

Он нарушил тишину.

— Фэй, мы все еще на крыльце.

И тут я выпалила:

— Я склонялась к кошке.

После этого Чейз запрокинул голову и расхохотался.

Мне это понравилось, но все же я прикусила губу.

Когда его взгляд опустился на меня, он сказал сквозь стихающий смех, но мягко:

— Детка, поднимайся по гребаным ступенькам.

Я поднялась по чертовым ступеням.

Не успела я добраться до верха, как Чейз наклонился и взял меня за руку, так что последние два шага я делала, держа его за руку.

Он повел меня по крыльцу к двери, и я заметила два кресла-качалки со столиком между ними.

Белый забор. Кругом лишь равнины, ранчо и горы. Сгущались сумерки, поэтому я ничего не видела, но уже знала, что вид из дома будет потрясающим со всех сторон, таким, к которому никогда не привыкнешь.

Летом в этих креслах-качалках было бы идеально сидеть и читать часами. Или сидеть рядом с Чейзом и абсолютно ничего не делать, просто быть счастливой.

Каким-то образом эта мысль и ее невероятная красота, заставила меня потянуть его за руку, слегка повернуться к нему и приподняться на цыпочках.

Чейз слегка вздрогнул, будто удивившись, но все же остановился рядом со мной и наклонил голову, словно знал, что мне нужно что-то прошептать ему на ухо.

Что я и сделала.

Я опередила события, положившись на случай.

— Я захватила запасные трусики и зубную щетку, — прошептала я и задержала дыхание, не шевелясь, даже не дыша.

Чейз тоже не двигался. Ни единой мышцей. Я даже не ощущала его дыхания.

Ох, боже. Ох, frak. Ох, боже.

Внезапно Чейз двинулся, отпустил мою руку, низко наклонился, и я взмыла вверх, но в безопасности его рук, одна из которых держала меня под коленями, другая обвивала за талию.

На автомате я обняла его за плечи и откинула голову назад, как раз в тот момент, когда его губы сомкнулись на моих губах.

Держа меня и целуя, он открыл штормовую дверь и перешагнул через порог.

Судя по всему, я все сделала правильно.

* * * * *

Зазвонил телефон.

Не в первый раз. На самом деле, в третий.

Я слышала его, но мне было все равно. Как и два других раза.

Все потому, что я лежала на кровати Чейза, в спальне Чейза, губы Чейза были на моих губах, его язык в моем рту, его руки в моих трусиках, и я была так близка к тому, чтобы кончить.

Все случилось стремительно, начиная с поцелуя Чейза на протяжении всего пути до его кровати. Это походило на поцелуй, который он подарил мне перед тем, как мы отправились в «Петуха». Дикий. Необузданный. Огненный. Изысканный.

Соблазнительный.

Но этот был более соблазнительным, потому что Чейз нес меня к своей кровати.

Поцелуй не мог бы быть более соблазнительным, чем этот.

Не прерывая поцелуй, Чейз немного наклонился, зажигая свет, и уложил меня на спину в свою постель, сразу же последовав за мной.

Я понимала, что он себя не контролирует. Даже и близко нет. Потому что он задрал мою футболку, и я впервые ощутила тепло его ладоней.

Мне понравилось, поэтому я ответила взаимностью, вытянув его рубашку из джинсов, и пробравшись под нее.

Но то, на что натолкнулись мои ладони, мне понравилось больше. О, мой fraking бог, это мне понравилось намного больше. Я открыла для себя горячую, гладкую, твердую поверхность, с множеством невероятных плоскостей, выпуклостей и рельефов, по которым можно провести кончиками пальцев.

Мое прикосновение произвело поразительный эффект, потому что ладонь Чейза скользнула от моей талии к ребрам и накрыла грудь поверх лифчика. Почти мгновенно его большой палец сильно нажал на затвердевший сосок.

Никто, кроме меня, никогда не прикасался ко мне там, и достаточно сказать, что я никогда не испытывала ничего более приятного, Чейз посылал сквозь меня огненные стрелы и делал это, целуя меня в своей постели, лежа, в основном, на мне, а под ладонями я ощущала его обжигающую кожу. О таком я даже и не подозревала. И это нравилось мне чертовски сильно.

Так сильно, что я прервала наш поцелуй, выгнула шею и издала хныкающий стон.

Это также произвело поразительный эффект: Чейз потянулся к моей куртке и сдернул ее с моих рук.