– А зря. Я боюсь. За тебя.

Я готовилась услышать все что угодно, только не это. Стало как-то подозрительно дурно, на сей раз уже мне самой. Мы стояли так близко, что наши пальцы соприкасались. Мысли на задворках разума не то устроили иньфайскую народную борьбу, не то задорно плясали кантрель. Собрать из творящейся в голове каши что-то мало-мальски осмысленное не представлялось возможным.

– Вы – что?.. – собственный голос звучал подозрительно тихо. Вспомнился обед с герцогом и напряженная обстановка. Слова Эльгера о том, что он уже не надеялся меня увидеть. Взгляд скользил по кабинету, отмечая, казалось бы, совсем незначительные детали: перевязанные тонкими шнурами занавеси, небольшие – по сравнению с рамами в Мортенхэйме – окна. Картина, за которой вполне мог оказаться тайник, и стеллажи с книгами, под которыми может быть спрятан рычаг. Письменный стол из орехового дерева и массивные тяжелые стулья. Напольные часы.

– Леди Илэйн прислала приглашение на зимний бал. Поедем?

Анри так и не повернулся, поэтому его глаз я видеть не могла. Зато могла видеть профиль, который хотелось повторить пальцами – от кромки волос и золотисто-пшеничных бровей до контуров губ. Собрать воедино всю нежность, которая заперта в сердце, и отдать ему.

Зимний бал. Гордость Илэйн Биго.

Несказанные слова, которые я частенько прокручивала в голове, но так и не заставила себя перенести их на бумагу. Сама просила не писать, пока не вернусь из путешествий и не устроюсь на новом месте. Вот только при мысли о том, что где-то здесь лежит листок, исписанный безукоризненным почерком матушки, перед глазами потемнело, а сердце подскочило до горла.

– Поедем, – этот голос принадлежал не мне, слишком он был дребезжащим. Как графин в подставке на расшатанном столике в детской, вокруг которого бегают сорванцы.

– Замечательно. – Теперь Анри смотрел на меня, и выносить этот взгляд становилось совершенно невозможно. – Я искренне надеюсь, что вы передумали рисовать мне усы, потому что есть занятия поважнее. В частности, хочу немного рассказать вам про Эльгера и о том, как с ним себя вести.

Я сдавленно фыркнула и закрыла рот рукой.

Прислушалась к себе – к нему – к нам. Сердце билось ровно и гулко, никакой больше тоски, выгнавшей меня из постели. Но…

Кажется, все стало еще сложнее.

Экипаж спустился в долину реки Лавуа, и сразу стало ощутимо прохладнее. Я не переставала удивляться, насколько разные земли здесь, в графстве мужа. От виноградников и кружевных скатертей аламьены до моря и кипящих под скалами волн. От маленьких деревень до старинных, окруженных защитными стенами городов. От просторных полей до таких вот низин, запертых посреди поросших деревьями высоких холмов. А между ними бежит, вьется юркой змеей прозрачная, как слеза, широкая лента реки. В Энгерии тоже много красоты, но пейзажи в предместьях Мортенхэйма достаточно однообразные. Здесь я временами терялась, забывала, что нахожусь в одной и той же стране.

– Нравится? – звенящий металлом тон Эльгера живенько отрезвил.

– Очень.

Вероник, сидевшая напротив нас, бросила на меня уничтожающий взгляд: как же, не добавила приставку «ваша светлость», но ничего не сказала. Всю дорогу она изучала меня так, словно хотела разобрать на части и от души покопаться в моей голове. Это делало нашу беседу с герцогом несколько напряженной – еще напряженнее, чем она могла бы быть, но он с изящным упорством этого не замечал. Тем более что говорили мы преимущественно ни о чем, ни разу не коснулись ни одной серьезной темы.

– Слышал, вы влюблены в Энгерию, леди Тереза.

Ладно, насчет несерьезности я погорячилась. Должно быть, это была просто прелюдия перед поеданием моих мозгов длинной серебряной ложечкой.

– Безумно.

– Скучаете?

Вчера перед сном Анри прочитал небольшую лекцию о достижениях и заслугах Симона Эльгера, о его военном прошлом, о благотворительности и проектах в поддержку развития науки, а заодно о том, что говорить и как огибать острые углы. Ночевали мы с мужем в разных спальнях, но оно и к лучшему. Было время прийти в себя и настроиться на работу. Сказанного хватило с лихвой, чтобы понять: поездка мне предстоит не из легких. Размышляла, как себя вести, а заодно составляла отчет для лорда Фрая про Евгению и Вероник. Да и лаборатория герцога явно его заинтересует. Еще бы как-нибудь осторожно узнать, где она находится.

– Как любая на моем месте скучала бы по родным краям.

– Но все-таки решились приехать в Вэлею. Почему?

Симон смотрел на меня с жестким интересом ученого. Я решила вернуть долг.

– Жена должна следовать за мужем. А вы без ума от Вэлеи, ваша светлость?

Какое-то время Эльгер изучал мое лицо, но зацепиться там было не за что. Выражение светского интереса – слегка приподнятые брови, легкий наклон головы и взгляд – не пристальный, но достаточно долгий. На смену ему приходят опущенные ресницы и скромное изучение собственных перчаток: пожалуй, то единственное, что шустро вспомнилось из арсенала матушки. И пришлось как нельзя кстати.

– Это моя страна. Я делаю все, от меня зависящее, чтобы добиться ее процветания.

Что-то мне подсказывает, что «моя» сейчас было сказано в прямом смысле.

– В газетах пишут, что до конца зимы Ольвиж будет полностью освещен электрическими фонарями. Это… кажется невероятным.

Во льдах глаз герцога сверкнуло нечто сродни удовлетворению. Маленькая слабость Симона – честолюбие. Лесть ценят лишь напыщенные идиоты, а вот упоминание о достижениях в самый раз для таких, как он.

– Вы хорошо осведомлены.

Похоже, удалось его зацепить. Спасибо, Анри.

– Я люблю читать.

– И что вы думаете по поводу прогресса?

– Думаю, что он может быть полезен. Иногда.

Эльгер хмыкнул и откинулся на обитую темно-зеленым бархатом спинку, а я мысленно выдохнула. Кажется, можно немного передохнуть.

– А я думаю, что ваш муж тут ни при чем.

Или нет?

– Зачем вы на самом деле приехали в Вэлею, леди Тереза?

Сердце ухнуло вниз.

– Я вас не совсем понимаю.

– Прекрасно понимаете, миледи. Привычку стесняться магии можете оставить для остальных. После того что вы видели, оставаться обычной женщиной было бы просто глупо. Впрочем, если бы вы приняли такое решение, я был бы разочарован.

По спине побежала струйка пота. За ней вторая.

Я негромко втянула воздух и так же глубоко выдохнула. Считает, что я поехала в Вэлею ради знаний мааджари? Замечательно.

– Я не из тех, кто разбрасывается возможностями.

По тонким губам скользнула тень удовлетворенной улыбки.