Именно поэтому следующим его шагом на пути к вершине своих желаний, стало вступление уже на втором курсе в тайное студенческое общество под названием «Череп и кости». В него принимали только самых достойных представителей аристократического сословия. Изначально это братство появилось в стенах Йельского университета, но с годами его популярность среди молодых отпрыском с «голубой» кровью росла, и уже к началу ХХ века перекинулась и на Гарвард. Надо ли говорить, какая это была удача для Дэниела? И Йельский, и Гарвардский университеты были основаны, в свое время, членами масонской ложи «Северная Америка», а значит, являлись, по сути, их легальными филиалами. Поэтому «Череп и кости» была неким тайным образованием внутри другого тайного образования. От подобной таинственности могла пойти кругом голова у кого угодно. Ведь членами общества становились не просто представители аристократической элиты, а выходцы из самых богатых и влиятельных семей США. Они всегда, по негласной традиции, занимали важнейшие посты: в политике; в СМИ; в финансовой, научной и образовательной сферах. Так, среди патриархов тайной ложи, её основателей, значились Расселы, Тафты и Гилманы. Впоследствии в состав общества входили Банди, Лорды, Рокфеллеры, Уитни, Фелпсы, Буши и другие.

Согласно сложившейся традиции, после того, как члены общества «Череп и кости» покидали изолированную среду кампуса Гарвардского университета и занимали важные посты в правительстве и иных общественных структурах, они продолжали поддерживать связь друг с другом на протяжении всей жизни. Для того, чтобы узнавать своих, они, по примеру «старших» товарищей из Великих Лож Европы и Америки, внедрили в обиход целый ряд незаметных жестов, деталей в одежде, и даже выработали нечто вроде своего языка — малопонятного для окружающих. Нет ничего лучше для подпитки своего тщеславия, чем находиться в одной команде с могучими властителями мирового закулисья. И Дэниел быстро понял, какие выгоды в будущем ему сулит близкое знакомство с вершителями мировых судеб. А дальше все пошло, как по накатанной дорожке. Сначала его взяли на заметку кураторы курса — они же Старшие Смотрители над новоиспеченными адептами. В тихих и приватных беседах, где-нибудь за чашечкой кофе они осторожно и ненавязчиво выясняли склонности молодого человека к тому или иному роду занятий, помимо получаемого наравне со всеми образования. Им не составило большого труда выяснить его пристрастия к работе в разведке. Следом за кураторами к его обработке подключились и совершенно незнакомые люди неопределенного возраста, одетые в строгие костюмы. Они задавали вопросы уже более конкретные. А вслед за вопросами пришла череда и мелких, почти ничего не значащих, поручений. Поручения, на первый взгляд, были весьма странными. Они просили его, то постоять на площади с полчаса, а потом в письменной форме изложить все, что отпечаталось в его памяти, то сходить на почту, получить там некое письмо и доставить по адресу точно к определенному времени. Однажды, даже попросили передать посылку означенному лицу, загодя предупредив о ее баснословной цене, видимо, желая пробудить в нем корысть и подвигнуть его, тем самым, на кражу. «Наивные люди», так про себя охарактеризовал он проверяющих. Потом был и вовсе странный случай. Ему вновь поручили передать посылку, но не сообщили ни имени, ни адреса получателя. Зато довольно подробно описали его внешность, характер и бытовые привычки. В сроках не ограничивали, но попробуйте-ка найти нужного человека в миллионном городе по таким незначительным приметам? Молодой Смит поначалу буквально сиял от счастья, ибо понимал своим острым умом, что судьба, наконец-то, связала его с будущими работодателями. Все порученное ему он выполнял безукоризненно и в минимальные сроки. Но вскоре энтузиазм несколько померк, ибо ему уже изрядно надоело исполнять роль банального курьера. У него даже в душе закралось подозрение, что его просто готовят на малозначительную роль связного, где-нибудь на просторах Восточной Европы. А роль мелкого посыльного его никак не могла устроить, хоть он и понимал про себя, что это возможно лишь первая ступень к его будущему возвышению. Дело дошло до того, что однажды он не выдержал подобной рутины и осторожно пожаловался людям в строгих костюмах на то, что его способности выходят далеко за рамки банального «подай — поднеси». На его жалобу никак не отреагировали, но, вскоре, характер поручений несколько изменил свою направленность. Не прошло и недели, как ему в приказном порядке велели соблазнить и уложить в постель саму Келли Стаутфорд — самую красивую девушку с их факультета, дочь влиятельного банкира, учащуюся на один курс выше его. Но мало того, так еще велели и представить убедительные доказательства этому. Поручение осложнялось тем, что вокруг нее всегда вилась уйма поклонников из той же среды сыночков состоятельных семейств, а он, как уже было сказано выше, обладал заурядной внешностью и почти полным отсутствием материальных средств к ее соблазнению. В другой подобной ситуации он никогда б не рискнул подойти к ней даже на пушечный выстрел, трезво оценивая свои скромные возможности по настоящему ухаживанию, но когда серьезные люди дают такое нетривиальное поручение, то деваться, в принципе некуда, поэтому его надо как-то выполнять. История умалчивает, к каким ухищрениям прибегнул Дэниел, чтобы осуществить задуманное не им. Однако уже через две недели их видели прогуливающимися за ручку, а еще через неделю он смог представить доказательства соблазнения в виде тайно сделанной видеосъемки всего акта «укладывания в постель» — от начала и до конца, без разрывов и купюр. Впоследствии он узнал, когда случайно ознакомился со своим досье, что этот случай стал переломным моментом в тщательной проверке, которую ему устроили сотрудники АНБ. С этого момента к нему стали относиться гораздо серьезнее, чем было раньше. Теперь с ним вели не только беседы на отвлеченные темы, чтобы выявить степень интеллектуальных способностей, но еще стали в легкой и ненавязчивой форме преподавать те или иные дисциплины шпионского ремесла. Его учили пользоваться гримом, умению отрываться от слежки, делать «закладки» и пользоваться шифровальным блокнотом. Эта его вторая учеба приносила ему удовлетворение не меньшее, чем университетский курс.

Следующее его поручение состояло в том, чтобы втереться в группу молодых студентов, прибывших из только что распавшегося Советского Союза и принятых на обучение в Гарвард вопреки всяческим традициям. Руководству Соединенных Штатов очень уж хотелось «прощупать», чем дышат детки «новых русских» и нельзя ли как-нибудь сделать из них, как минимум агентов своего влияния, а как максимум — осуществить их полную вербовку. Наконец-то это было настоящее задание, которого он так долго ожидал! Странное дело. Ему даже не пришлось, как следует, попотеть при совершении вербовки. Молодые лоботрясы, отцы которых еще недавно