Мойнихер встал со скамейки, давая понять, что первая часть торгов подошла к логическому концу, и сделал шаг к выходу из беседки. Гость тоже вскочил со своего места, подобно мячику.

— Ты даже не представляешь, Брайан, насколько я тебе благодарен! — рассыпался Помпео, приложив опять руки к сердцу.

— Представляю. И даже очень, — буркнул Мойнихер, не оборачиваясь.

I.II

Уже вечерело. Далеко немолодой человек, о чем свидетельствовала седая бородка клочковатого вида, бодро крутил педали велосипеда. Вся его непритязательная одежда, состоящая из полотняных штанов неопределенного цвета, выгоревшего на солнце, такой же майки и ветровки, вкупе с загорелым лицом, свидетельствовали о том, что их обладатель имеет непосредственное дело с работой далекой от офисной. На ногах у него были видавшие виды сандалии, а за спиной висел небольшой рюкзак. На первый взгляд его можно было принять за местного фермера, объезжающего налегке свои аграрные владения. Но нет. Американские фермеры, даже едва сводящие концы с концами, избалованные цивилизацией, ни за что не променяют хоть и продавленное сиденье своего старенького пикапа на велосипедное седло. Поэтому, по здравому размышлению, старик был либо наемным работником, у которого закончился контракт, в связи с окончанием уборочной, либо просто бездомным, слоняющимся в поисках случайного приработка. Таких вот лишенцев, с начала кризиса начавшегося в 2008-м и не прекращающегося до сих пор, по стране развелось великое множество. Внезапно выкинутые из привычной среды обитания жестокими обстоятельствами, они, потеряв уже всякую надежду на поправку своих дел, бесцельно слонялись от города к городу, ища себе хотя бы временного пристанища. Путь его пролегал по извилистой и узкой дорожке, что служила ответвлением от оживленной трассы, соединяющей Уэлсли с Ньютоном — таким же провинциальным городком. Дорожка петляла среди равнинной местности, где местные фермеры недавно собрали богатый урожай пшеницы. После уборки от хлебных колосьев осталась невысокая стерня, поэтому одинокого велосипедиста было видно издалека. В какой-то момент он свернул с тропинки и не спеша въехал в небольшую дубовую рощицу, расположенную на мысе, далеко вдававшемся в озеро Вабан. Передвигаться по лесу, даже такому небольшому, на велосипеде не представлялось возможным, поэтому пожилой джентльмен оставил его на краю дубравы, прислонив к одному из деревьев, но так, чтобы случайному прохожему он не был виден с дороги. Сам же, оглядевшись по сторонам, углубился в невеликую лесную чащу. Идти было недалеко, так как весь лесок занимал не более ста пятидесяти ярдов в диаметре. Время для того, чтобы выйти к берегу на оконечность мыса у него заняло всего лишь около минуты. На самом краю мыса высился дуб-великан, широко расправивший свои могучие ветви во все стороны. Его-то и выбрал старик целью своей поездки. Обойдя его со всех сторон, он любовно похлопал его по коре, как бы знакомясь. Затем не спеша снял с плеч рюкзачок и, покопавшись в его внутренностях, достал оттуда пару серповидных металлических предметов непонятного назначения. Но после того, как он ловко, но без излишней суеты приладил их к своим сандалиям, стало ясно, что это были особой конструкции, но все же узнаваемые «кошки», которыми пользуются электромонтеры для лазания по столбам. Проверив, как следует крепления, он застегнул рюкзак и вновь повесил его себе на спину. Повернувшись к дереву лицом, загадочный путник, вновь похлопал шершавую кору дерева, попутно произнося себе по нос слова извинений за боль, которую он сейчас причинит лесному великану, вонзая в его плоть острые стальные жвала «кошек» Если сейчас рядом с ним мог находиться кто-то посторонний, то он немало бы удивился происходящему таинству. Зачем кому-то взбрело взбираться на дерево? За желудями? Но их и так в избытке валялось на земле — хоть греби совковой лопатой. За ветками для бани? Но жители Штатов не были подвержены привычке, истязать себя прутьями, как это любят дикие русские. Да и слова извинений бормочущего старика вовсе не походили на американизированный английский язык.

Покончив с непонятным камланием, старик согнул ногу и резко воткнул острый шип, прикрепленный к носу одной из сандалий вглубь дерева. Попрыгав на одной ноге, чтобы убедиться в крепости воткнутого шипа, он с силой оттолкнулся от земли и воткнул в ствол вторую ногу, обняв при этом дуб, как родного брата. Замерев на пару секунд в такой позе, он выдернул из ствола первую ногу и опять вонзил ее в дерево, но уже выше. Потом выдернул вторую и сделал тоже самое. Таким вот нехитрым способом он хоть и не слишком быстро, но достаточно уверенно начал карабкаться верх по стволу, забираясь с каждым шагом все выше и выше. Через пару минут он уже находился на высоте примерно соответствующей третьему этажу многоквартирного дома. И все равно, до вершины было еще далековато. Впрочем, непростой старичок и не стремился к ее покорению. Найдя удобное местечко в том месте, где крона дерева в очередной раз делает развилку, он без труда умастился в ней вместе со своим нехитрым скарбом (нехитрым ли?). Развилка была интересна еще тем, что от нее почти горизонтально отходила толстенная ветка, на которую запросто можно было улечься даже взрослому человеку с довольно приличным комфортом. А еще эта ветка была примечательна тем, что с нее открывался шикарный вид, как на само озеро, так и на противоположный берег. Оглядевшись и удовлетворительно покачав головой, мужчина опять принялся стаскивать с себя рюкзак. Примостив его между согнутых колен, он чиркнул молнией застежки и вновь покопавшись, достал на этот раз монокуляр с большим разрешением. Музыка и характерный шум веселящейся толпы, доносившиеся с противоположного берега, явственно свидетельствовали о том, что веселье, на том берегу, находится в самом разгаре. Вот эту шумную кампанию старик и выбрал в качестве объекта своего внимания. Расстояние от того места, где находился наблюдатель до шумного сборища составляло немногим более трехсот тридцати ярдов. Откинув защитный кожух с монокуляра, мужчина тут же прильнул к нему и на какое-то время застыл живым изваянием. Затем медленно-медленно стал водить им из стороны в сторону. Веселая вечеринка проходила на вилле Stone-Davis Hall, принадлежащей одному из богатейших, а значит, и влиятельнейших банкиров Соединенных Штатов. Сегодня в доме банкира намечалась давно анонсированная сходка таких же воротил бизнеса, прикрываемая семейным торжеством. Еще с обеда сюда стекались на дорогих лимузинах гости чопорно одетые и с демонстративно вычурными манерами старой аристократии, но настоящими, то есть природными аристократами здесь и не пахло. Тут собиралась, под благовидным предлогом, самая настоящая разбойничья шайка, спаянная, как и настоящая банда,