Французский генерал был удивлен картиной, открывшейся перед ним после прибытия на Инкерманские высоты. Не было слышно не только канонады артиллерии русских, но казалось, что куда-то исчезла вся британская армия.

– Так я и знал! – воскликнул генерал, когда полковник Стил передал ему просьбу Раглана о помощи. Он вспомнил, как утром генералы Браун и Кэткарт гордо отвергли его предложение о помощи.

Генерал проехал мимо групп английских солдат, получавших боеприпасы. Неподалеку прохаживался офицер в мохнатой шапке; чуть дальше спали еще несколько англичан. Штабные офицеры проезжали мимо с озабоченными лицами: по всей видимости, они были обременены важнейшими поручениями. Ничто не напоминало о том, что здесь только что закончились тяжелейшие бои. С первого взгляда можно было подумать, что здесь вообще не происходило никаких серьезных событий.

Несмотря на свои тревожные ощущения, генерал Воске проехал через позиции англичан, не поговорив предварительно ни с Пеннифасером, ни с Рагланом. Повсюду его энергично приветствовали британские офицеры, которые были благодарны за поддержку солдатам двух французских полков, участвовавших в боях. Вскоре показалось подкрепление. Сначала пришли четыре французские пехотные роты под командованием низкорослого толстого капитана, который нес фуражку на острие обнаженной сабли, что вызвало веселые шутки английских солдат. Затем под грохот барабанов подошли Алжирский полк, полк зуавов, полк французской кавалерии и с ним две сотни солдат легкой кавалерийской бригады англичан под командованием Пейджета, которым удалось выжить в последнем бою.

Не считая кавалерии, в распоряжении Воске было 3 тысячи пехотинцев и 24 орудия. Никто не сомневался в том, что генерал сумеет очистить поле боя от русских.

Сам Воске имел все основания сожалеть о том, что предварительно не проконсультировался с командованием союзников. Не обнаружив союзных солдат во время движения по плато, он решил, что англичане расположились вдоль правого края ущелья. Генерал отправил войска в длинный путь между ущельем и батареей в полуразрушенном доме. Солдаты растянулись в длинную линию фронтом на запад. Такое расположение войск было не только опасным, но и бесполезным.

Они находились позади позиций противника и представляли собой прекрасную цель для вражеских артиллеристов. Левый фланг оставался неприкрытым; правый фланг прикрывал крутой утес, нависавший над рекой, раскинувшейся 200 метрами ниже. Войск противника впереди не было.

Пытаясь найти английскую пехоту, генерал поскакал вперед вдоль поспешно построенных боевых порядков своих войск. Миновав длинную пустынную впадину, он въехал на вершину холма над ущельем и увидел колонну русской пехоты, которая двигалась прямо на него.

Боске сразу же отправил адъютанта за артиллерией. Два орудия были развернуты немедленно, но, прежде чем они успели открыть огонь, перед ними появилась вражеская пехота. Одна из пушек сразу же была захвачена и сброшена вниз. Сам генерал, его эскорт и знаменосец не пострадали. Адъютант объяснял это тем, что русские были слишком заняты орудием и не обратили на них внимания. Как только группа, захватившая орудие, снова скрылась внизу, подошедшие новые колонны русской пехоты заполнили все плато вдоль левого фланга французских войск. Одновременно другие подразделения русских развернулись в тылу полка зуавов.

Французы оказались в окружении, и, если бы русские решились немедленно вступить в бой, союзникам пришлось бы сражаться, имея за спиной отвесную пропасть. Они были бы лишены путей к отступлению. Но в отличие от русских, которые слишком поздно поняли свое преимущество, французы среагировали мгновенно. Прежде чем русские успели осознать, что в ловушке оказалось 3 тысячи вражеских солдат, те немедленно бросились назад на плато, под защиту артиллерии.

Но французская артиллерия сама попала под огонь орудий русских, которые теперь были недосягаемы для пушек англичан.

– Мы под огнем, – заявил французский артиллерийский офицер полковнику Диксону и тут же добавил с присущей французам беспечностью, которая так восхищала англичан: – Что ж, такова война.

Тем не менее он тут же отвел свои пушки назад.

Канробер с волнением ждал, что русские станут преследовать отступавших французов. Он уже отдал команду кавалерии подготовиться к самоубийственной атаке на врага, которую собирался возглавить лично. Но разрывы русских снарядов заставили отступить и кавалеристов.

Офицер французского штаба обратился к полковнику Диксону:

– Спасайте орудия! Все пропало!

Шли минуты, а русские не преследовали отступавших. К союзникам вернулось самообладание. Прибыли три свежих французских полка под командованием генерала Д'Атемарра. Боске сразу же решил отплатить врагу за свое недавнее унижение. Оставив вновь прибывшие войска в своем распоряжении, он приказал Алжирскому полку и зуавам атаковать русские колонны, угрожавшие их тылу.

– Покажите себя, дети огня! – крикнул он по-арабски алжирцам, и те с громкими криками бросились в атаку. К ним присоединилось подразделение британских гвардейцев. Острыми штыками алжирцы, после нескольких минут боя, обратили уцелевшую пехоту русских в паническое бегство. – Это пантеры, – восторженно воскликнул Боске, – это настоящие пантеры на охоте в лесу!

Для французской армии наступил момент триумфа. Раглан протянул Боске левую руку и заявил, что ему не хватило бы и обеих рук, чтобы выразить свое восхищение молодым французским генералом.

– Благодарю вас от имени всей Англии, – добавил Раглан.

Канробер, еще несколько минут назад находившийся на грани отчаяния, приободрился. Он получил легкое ранение в руку. Во время битвы на Альме он был ранен в другую руку, которую держал на перевязи, и теперь шутил, что противник решил оставить его без рук.

Раглан надеялся убедить Канробера немедленно развить достигнутый успех. Он отправил генерала Калторпа к Пеннифасеру, чтобы узнать мнение своего генерала. Пеннифасер заявил, что такой возможностью следует немедленно воспользоваться, что, получив подкрепления, он «немедленно сметет русских ко всем чертям». Когда мнение Пеннифасера передали Раглану, он немедленно перевел своеобразную оценку генерала на вежливый французский язык.

– Какой смелый человек! Отличный генерал! – восхищенно воскликнул Канробер. Но когда генерал Пеннифасер лично доложил Раглану и Канроберу о плачевном состоянии своей 4-й дивизии, пыл французского генерала несколько поубавился. В распоряжении Канробера в тот момент было от 7 до 8 тысяч солдат, и он не хотел рисковать, бросая их в наступление.

В то время как французы пребывали в нерешительности, английские войска вписали в сражение за Инкерман еще одну героическую страницу. Этого эпизода будет достаточно для того, чтобы с гордостью вспоминать об этой битве.

К полковнику Хейнсу, который вел оборонительные бои в районе Барьера, теперь присоединился его друг полковник Вест с солдатами 21-го полка. Вест подошел к лейтенанту Актону из 77-го полка и приказал ему: